вести? Ведь он же взрослый человек!
Элис хотела ответить, но ей помешал Бобби, который сам принес свою тарелку. Поцеловав сына, Элис подождала, пока он выйдет, и повернулась к Шарли.
— Постарайся его понять, — сказала Элис. — По-другому он просто не может.
— Не может не пить? — напрямик спросила Шарлотта. — Но ведь это отвратительно, мама! Он просто ничтожество!
В другое время Элис непременно велела бы дочери замолчать, но сейчас у Шарлотты был такой несчастный вид, что она смягчилась.
— Ему очень не хватает Джонни, — попыталась объяснить она. О том, что ее муж чувствует свою вину за то, что случилось с Бобби, Элис решила не упоминать. Ей казалось, что в силу возраста Шарли может не внять ее объяснениям.
— Мне его тоже не хватает, но ведь я же не пью! — возразила Шарлотта. — Да и ты тоже, — добавила она мрачно. — Ты просто разговариваешь сама с собой, но это… Может быть, это и странно, но это не так отвратительно.
— Не смей так говорить про папу! — резко оборвала дочь Элис.
— Но ведь это же правда! — воскликнула Шарлотта. — Папа — законченный алкоголик, Джонни умер, а Бобби, наверное, навсегда останется немым!
Она наклонила голову, чтобы мать не видела ее слез. Элис, конечно, понимала, как глубоко ее дочь переживает обрушившиеся на них несчастья. Шарли не знала, что к Бобби понемногу возвращается способность говорить, что Джонни, пусть и на время, снова вернулся домой и что ее мать разговаривает именно с ним, а не сама с собой.
— Быть может, папа, в конце концов, сумеет справиться с собой, — со вздохом сказала она, нарезая тыквенный пирог. Ни у кого из домашних не было желания вновь садиться за стол, но Элис собиралась угостить им Адамсов. — Такое ведь вполне возможно.
— Да, возможно, но очень редко, — ответила Шарли, которую слова матери нисколько не убедили. — Лично я поверю в это, только когда сама увижу… — Не утерпев, она обмакнула палец в сбитые сливки и быстро облизала. — Ум-м, вкусно!..
— В последнее время он вроде бы пьет меньше, чем обычно, — сказала Элис, но Шарли покачала головой.
— Только не сегодня. Папа не смог не напиться даже на День благодарения!
— Не сердись на него. Ему, наверное, тяжелее, чем нам, — тихо произнесла Элис. — Съешь-ка лучше кусок пирога — по-моему, он удался.
Блюдо с пирогом она отнесла в гостиную и поставила на стол, потом положила по куску Шарли и Бобби. Джим от пирога отказался, он так и остался сидеть на диване, и его место за столом занял Джонни. Невидимый для половины членов семьи, он сидел между братом и сестрой и с любовью наблюдал за ними.
Минут через пять раздался звонок в дверь — это пришла Памела с Бекки и детьми. Пока Адамсы и Петерсоны шумно приветствовали друг друга, Джонни неотрывно смотрел на Бекки, которая выглядела обворожительно в темно-синем бархатном платье и изящных туфельках. Ее отливающие золотом волосы свободно падали на спину. Элис знала, что Джонни всегда нравилось, когда Бекки распускала волосы, и теперь, исподтишка наблюдая за сыном, она украдкой вздохнула.
— С праздником, мои дорогие, — сказала Памела, вручая Элис огромный яблочный пирог, который они с Бекки испекли утром. — С Днем благодарения! Ну, как прошел обед?
— Нормально, — негромко ответила Элис. Шарлотта сразу повела Бекки и девочек к себе в комнату, и Джонни бесшумно двинулся следом. Проводив их долгим взглядом, Элис предложила Бобби показать братьям Бекки свои новые книжки, а сама повела Пэм в кухню.
Памела сразу поняла, что сегодняшний день был не лучшим днем в семье Петерсон. Она хорошо помнила, как тяжело было им самим в первый год после смерти Майка. Тогда каждый праздник превращался для семьи и серьезное испытание, да и сейчас ситуация почти не изменилась. Например, сегодня, когда Адамсы уже сидели за столом, Бекки вдруг вспомнила Джонни и разрыдалась — раньше они всегда встречали праздник вместе, и сейчас ей его особенно не хватало.
— Как Джим? — спросила Памела, и Элис кивнула в сторону гостиной.
— Как всегда. Ему, конечно, трудно, но ведь и нам не легче. — Правда, у Элис все же было утешение — она могла видеть Джонни, однако при мысли о том, что Джиму и Шарли эта радость недоступна, у нее каждый раз становилось тяжело на душе.
— Праздники — это тяжелое испытание, особенно в первое время, — со вздохом сказала Памела. — Уж я-то это знаю. А тяжелее всего — Рождество, так что приготовься.
Элис понимающе кивнула.
— А как твои дела? — спросила она. Она приготовила кофе для себя и Памелы и, разлив его по чашкам, присела к столу.
— Не знаю, что и сказать, — начала Памела неуверенно. — То есть я действительно не могу понять, что происходит, но я бы не сказала, что на душе у меня спокойно. Видишь ли, я продолжаю встречаться с Гевином, и знаешь, он мне очень нравится.
— Я рада за тебя, — улыбнулась Элис. За последние несколько месяцев Пэм стала ее самой близкой подругой, с которой всегда можно было поговорить откровенно.
— Да, он мне нравится, — повторила Памела, заметно воодушевляясь. — Он умеет красиво ухаживать, к тому же он очень добр к детям. Я, честно говоря, уже забыла, когда я в последний раз была в ресторане и вообще развлекалась, а Гевин каждую субботу приглашает меня на ужин. Быть может, это ничего не значит, — спохватилась она, — но мне интересно с ним общаться, к тому же, совсем неплохо иметь повод последить за собой, начать одеваться и сделать новую прическу. А если говорить совсем откровенно, то мне ужасно приятно быть женщиной, а не только многодетной матерью и шофером при моих младших. Теперь я даже могу позволить себе немного отдохнуть, когда в воскресенье утром Гевин играет с мальчиками на заднем дворе…
Эти слова навели Элис на мысль, не оставался ли Гевин у Памелы на ночь и если да, то сколько раз. Это, конечно, было не ее дело, просто она хотела знать, насколько далеко зашли их отношения.
Пэм взглянула на ее лицо и рассмеялась.
— Когда он приезжает в Сан-Димас на уикэнд, то ночует у одного своего приятеля, — ответила она на не заданный вопрос подруги.
Тут уже обе женщины рассмеялись и продолжили разговор, а потом поднялись наверх, чтобы посмотреть, что делают дети.
Девочки сидели на полу и на кровати в комнате Шарлотты и болтали о нарядах и мальчиках. Бекки даже заикнулась Шарли о своих встречах с Базом. Все это время Джонни сидел за столом, за которым Шарли обычно готовила домашние задания, и внимательно прислушивался к разговору. Он не мог оторвать глаз от Бекки. Элис заметила его еще от двери и невольно улыбнулась. Пока Джонни был жив, она никакими силами не могла заставить сына просидеть в «девчачьем» обществе больше десяти минут, а вот теперь поди ж ты! Впрочем, теперь многое изменилось, а быть рядом с Бекки он любил всегда. Элис даже показалось — Джонни словно впитывает в себя образ своей подруги, чтобы унести с собой память о ней, в какие бы пределы он ни отправился, когда придет время.
Потом Пэм и Элис заглянули в комнату к Бобби. Питер и Марк перебрасывались бейсбольным мячом Бобби, и Элис предложила им пойти во двор, где было баскетбольное кольцо. Мальчишки, утомленные долгим периодом, в течение которого они вынуждены были вести себя «прилично», с восторгом бросились во двор, позвав с собой и Бобби.
Женщины спустились вниз, миновали гостиную, где перед орущим телевизором дремал Джим. Команда «Грин-Бей» из Висконсина только что совершила прорыв за лицевую линию, заработав шесть очков, но Джим уже не следил за матчем.
— Как он? — спросила Памела, когда они вернулись в кухню.
— Не очень хорошо, — призналась Элис. — В последнее время стал пить поменьше, но, когда успокоился на мой счет, опять вернулся к своей привычной норме.
— Это все праздники, — предположила Памела.
