— Нет, думал. Джонни ни за что не стал бы ее хвалить просто так! И чтобы убедиться в этом, тебе нужно только сходить на игру Шарли и увидеть все своими глазами! — воскликнула Элис, начиная терять терпение.
Она хотела добавить еще несколько слов, но тут в кухне появились Джонни и Бобби. Младший сын Элис, как всегда, молчал и только робко улыбался, а Джонни приблизился к матери и чмокнул ее в щеку. В их присутствии она не решилась на скандал и продолжала более спокойным тоном:
— Матч начинается в четыре в школьном спортзале, так что у тебя будет достаточно времени, чтобы сделать все дела на работе, — как можно тверже сказала Элис. — И я уверена: для Шарли будет очень много значить, если среди зрителей она увидит тебя. В конце концов, она и твоя дочь, Джим Петерсон! Раньше на ее матчи ходил старший брат, но теперь, когда его не стало, это твоя обязанность. Кроме того, ты разбираешься в баскетболе лучше, чем я, и сможешь дать ей полезные советы. Конечно, если это потребуется.
— Да перестань ты, Элис! — поморщился Джим. — Я уверен — Шарли даже не заметит, был я на ее матче или нет.
— Нет, Джим, она заметит, — с нажимом сказала Элис, а Джонни обошел стол и, сев рядом с отцом, стал пристально на него смотреть. — Во всяком случае, до сих пор она всегда замечала, что тебя не было. Подумай об этом!
Она замолчала и поставила тарелку с овсянкой перед Бобби, на которого Джим, казалось, и вовсе не обратил внимания. Младший сын был для него почти так же невидим, как и присутствовавший здесь же Джонни. Джим перестал замечать Бобби с тех пор, как мальчик утратил речь, поскольку признать его существование значило бы признать и свою вину. А это было ему не по силам.
— У меня два новых клиента и соответственно много работы, я же говорил тебе, — проворчал он. — Боюсь, мне придется проторчать в офисе и все выходные.
Это известие, однако, нисколько не огорчило Элис. Напротив, она была рада, что хотя бы в делах удача повернулась к Джиму лицом.
В последнее время его дела, похоже, пошли в гору, и, хотя до процветания было еще очень далеко, Элис позволила себе надеяться, что успех в делах поможет мужу не увлекаться спиртным. Возможно, он даже вдохновится настолько, что вовсе откажется от опасной привычки. Хотя, по правде говоря, верилось в это с трудом.
Допив кофе, Джим уехал в офис. Джонни и Бобби отправились во двор, но Элис недолго оставалась одна. В кухню спустилась Шарлотта. Наскоро позавтракав, она отправилась на утреннюю тренировку, но Элис показалось, что настроение у нее не такое подавленное, как накануне. Во всяком случае, Шарли не стала поднимать вчерашнюю тему, очевидно смирившись с тем, что и на этот раз отец не придет к ней на соревнования. Элис же, со своей стороны, не стала говорить ей, что пыталась переубедить Джима, но снова ничего не добилась.
В половине четвертого пополудни Элис, Бобби и Джонни сели в машину и поехали в школу. По дороге братья оживленно болтали о баскетболе и бейсболе, а Элис не могла нарадоваться, как чисто произносит Бобби даже непростые слова и какого прогресса он добился за считанные дни. Можно было подумать, что он никогда не был немым, хотя тут, конечно, сыграла свою роль и помощь старшего брата. В какой-то момент Элис даже почувствовала себя словно во сне — ведь Бобби заговорил, и Джонни снова был с нею! Это было чудо, о котором она не смела и мечтать.
Элис вдруг — в который раз — подумала о том, что не знает, сколько еще времени Джонни пробудет с ними, однако теперь мысль о грядущем расставании уже не мучила ее так сильно. Возвращение сына из небытия и без того было слишком щедрым даром.
В школу все трое приехали заранее, прошли на трибуны, уселись на самые удобные места и стали с нетерпением ждать начала игры.
Игра с самого начала складывалась удачно для команды Шарлотты. К середине второй четверти счет был уже 26:15, и Бобби изо всех сил хлопал в ладоши, болея за сестру. Буквально на их глазах Шарли выполнила два трехочковых броска подряд, и Джонни пришел в восторг. Он просто не верил своим глазам — до того хорошо играла Шарлотта. Когда же вторая десятиминутка закончилась, их ждал еще один сюрприз. Краем глаза Элис заметила внизу знакомую фигуру и, вглядевшись, узнала Джима. Пробираясь между зрителями, он явно чувствовал себя неловко, потом, заметив Элис и Бобби, он облегченно улыбнулся.
— Не могу поверить! — шепнула Элис, а Джонни издал торжествующий вопль. Потом и Шарлотта увидела на трибуне отца, ее лицо изменилось так, что наблюдавшая за ней Элис чуть не заплакала. Сначала Шарли даже растерялась — ведь отец впервые пришел к ней на игру, но потом словно новые силы открылись в ней — она буквально летала по полю, каждый раз оказываясь в нужном месте.
— Как ты сумел этого добиться? — шепотом спросила Элис у Джонни, пока Джим пробирался.
— Честно говоря, я и сам не знаю, — ответил он. — Просто я много думал о том, как было бы здорово, если бы отец все-таки пришел. Я хотел этого всем сердцем, и вот… Может быть, он каким-то образом услышал меня или почувствовал?.. В общем, все это неважно. Главное — он здесь, правда?
Джонни и в самом деле не знал, как ему удается влиять на события, происходившие с его близкими людьми. Порой ему казалось, что если он будет о чем-то постоянно думать или чего-то очень сильно желать, это обязательно случится, словно он был способен изменять ход событий силой мысли. Но вместе с тем Джонни понимал, что вряд ли дело обстоит так просто и что его возможности — это лишь проявление какой-то таинственной силы, которая струится во всем его теле, пронизывая его, как пронизывают Вселенную потоки света. Как бы там ни было, стоило ему просто пожелать, чтобы какой-то человек захотел сделать то-то и то-то, и его желание осуществлялось.
Джим тем временем добрался до своих и занял место между Элис и Бобби. Он ничего им не сказал — его взгляд неотрывно следовал за Шарли. Джим следил за ее игрой с таким вниманием, словно никогда прежде не видел ничего подобного. Впрочем, так оно и было.
— Она отлично играет! — с гордостью заметила Элис после одного очень удачного прохода под кольцо, и Джим кивнул. Шарли тем временем забросила еще один мяч. Джим ничего не сказал — он только смотрел на дочь, и его губы беззвучно шевелились. Элис очень хотелось узнать, о чем он сейчас думает. И, переглянувшись с Джонни, она заговорщически подмигнула ему.
Незадолго до конца игры Шарли исполнила еще один невероятной красоты трехочковый бросок, который дружными аплодисментами приветствовали все зрители. Ее команда буквально разгромила своих соперниц, причем на счету Шарли было больше двадцати очков. Когда прозвучал финальный свисток, и игроки и запасные выбежали на площадку и, подхватив Шарлотту на руки, стали подбрасывать ее высоко в воздух. Джим аплодировал дочери стоя, и на лице его Элис увидела широкую радостную улыбку. Джим казался таким счастливым, каким она уже давно его не видела.
— Потрясающая игра, правда? — с гордостью сказал Джим, поворачиваясь к ней, и Элис кивнула, не в силах произнести ни слова. Наконец-то, думала она, наконец-то он увидел, что его дочь действительно талантлива, и сможет по-настоящему гордиться ею. Сама Элис любила Шарли безо всяких условий, как любят, наверное, все матери, но отцам, наверное, нужно, чтобы их дети хоть в чем-то превосходили своих сверстников, чтобы можно было ими гордиться.
Через полчаса к ним на трибуну поднялась Шарлотта. Она была взволнована и выглядела счастливой еще и оттого, что отец наконец-то пришел на матч.
— Спасибо, папа, — сказала она смущенно и покраснела.
— Ты отлично сыграла, Шарли, — совершенно искренне ответил Джим и крепко обнял девочку за плечи. — И я горжусь, что у меня такая дочь. Это было что-то сногсшибательное. Особенно твои дальние броски. С такими бросками ты можешь рассчитывать на место в любой университетской команде!
И он действительно был очень рад и нисколько не жалел о том, что, оставив в офисе недоделанные дела, все-таки приехал на матч. А ведь еще утром ничего подобного делать он не собирался.
Все вместе они направились к выходу. Джим нес сумку дочери, а Джонни нежно обнял сестру за плечи. Она по-прежнему его не видела и ничего не почувствовала, но ее взгляд на несколько мгновений стал грустным.
— Знаешь, однажды я видел похожую игру с участием Джонни, — сказал Шарлотте отец, когда они уже ехали домой. — Он получил за нее грамоту как лучший игрок, хотя забил только два трехочковых. А ты сегодня сделала четыре дальних броска и заработала для команды почти двадцать очков с игры. Это
