— Думаешь, я помогу тебе вспомнить собственное имя?
Он почувствовал, что ее руки ослабли.
— Нет, — тихо ответила девчонка.
И вдруг вся его злость разом прошла. В голове бурлило столько мыслей, что Крокусу хотелось кричать. Он качнулся в седле, и это заставило девчонку вновь крепко ухватиться за него.
«Так-то лучше, — подумал Крокус и тут же спросил себя: — Почему я с ней грубо разговариваю?»
— Крокус?
— Чего еще?
— Дай мне какое-нибудь даруджистанское имя. Выбери, которое тебе больше нравится.
— Шалисса, — не задумываясь, выпалил он. — Нет, постой. Ты не можешь быть Шалиссой. Я уже знаю одну Шалиссу.
— Это твоя подружка?
— Нет! — огрызнулся он.
Крокус натянул поводья, остановив лошадь. Он запустил руки себе в волосы, потом спрыгнул на землю и обмотал поводья вокруг лошадиной шеи.
— Ноги затекли. Хочу пройтись пешком, — объяснил он девчонке.
— Я тоже пойду пешком.
— Может, мне потом захочется бежать.
Девчонка испуганно посмотрела на него.
— Бежать? Ты хочешь убежать от меня?
На мгновение Крокус увидел странную картину: стены, рушащиеся вокруг девчонки. Что это за стены? Ему отчаянно захотелось разузнать, но это было невозможно. Почему невозможно? Ответа Крокус не находил. Невозможно, и все. Он вперился в землю, поддав ногой камешек.
— Не собирался я никуда бежать, — буркнул он. — А вообще печально, что ты не помнишь своего имени.
У нее округлились глаза.
— Печально… Так это же было мое имя — Печаль! — задыхаясь, произнесла она. — Меня звали Печалью. Крокус, ты сейчас назвал мое имя!
— Что? Тебя звали Печалью? — насупился он.
— Да, — ответила она и отвернулась. — Но у меня не всегда было такое имя. Нет. Отец нарек меня по-другому.
— А то имя ты помнишь?
Она покачала головой и стала теребить свои длинные черные волосы.
Крокус зашагал по желтой траве. Девчонка пошла следом. Дорога вилась между низких холмов. Через какое-то время впереди показался Катлинский мост. Страх, охвативший Крокуса, почти рассеялся. Правильнее сказать, перегорел. Крокусу было довольно спокойно и легко. Он удивился: рядом с женщинами он всегда испытывал какое-то беспокойство.
Они продолжали путь. На горизонте золотой шар солнца почти касался зелено-голубой полоски, проступавшей между холмами.
— Видишь ту полоску? Это Лазурное озеро. Даруджистан стоит на его южном берегу.
— Ты так и не придумал мне имени? — спросила девчонка.
— Знаешь, единственное имя, которое вертится у меня в голове, — это имя моей покровительницы.
— Твоей матери?
Крокус засмеялся.
— Я говорю не про такую покровительницу. Я про Властительницу воров. Ее зовут Апсалара. Только как я назову тебя именем богини? Может, назвать тебя Саларой?
Девчонка наморщила нос.
— Нет, мне нравится Апсалара. Назови меня так.
— Я же тебе объяснил…
— Я хочу называться Апсаларой, — уперлась девчонка.
«Не стоит ее сердить», — подумал Крокус.
— Ладно, — вздохнул он. — Будь Апсаларой.
— Значит, ты вор?
— Да. И что в этом плохого?
Апсалара усмехнулась.
— Раз у меня такое имя, то ничего. Совсем ничего плохого, Крокус. Нам пора устроить привал.
Крокус оторопел. Почему-то мысль о том, где и как они будут ночевать, до сих пор не забредала ему в голову.
— Лучше не будем останавливаться, — осторожно сказал он, стараясь не встречаться глазами с девчонкой.
— Я устала. Давай остановимся у Катлинского моста.
— Можно, конечно. Только у меня всего одна подстилка. Ты ляжешь спать, а я буду нести караул.
— Всю ночь? Кого нам здесь бояться?
— Я лучше знаю кого! — налетел на нее Крокус. — Это опасные места. Видела рану Колля? И откуда мы знаем, чего ждать на другом концу моста?
— А чего там ждать? — простодушно спросила Апсалара.
— Да мало ли чего, — уклончиво ответил Крокус. — На этом мосту всякое бывало. Правда, мост длинный.
— Пошли, Крокус, — засмеялась девчонка и пихнула его локтем под ребра. — Нам хватит одной подстилки. Я не возражаю, если, конечно… твои руки не будут гулять по мне.
Потирая ребра, Крокус очумело глядел на новоназванную Апсалару.
Крюпп сердито оглянулся на Муриллио.
— Проклятье! Неужели ты не можешь заставить этого паршивца побыстрее переставлять ноги?
Мул вполне оправдывал репутацию упрямого и медлительного животного. Скорость передвижения он выбирал сам, не задумываясь, устраивает она седока или нет.
— Стоит ли нам торопиться, Крюпп? — виновато улыбаясь, произнес Муриллио. — В конце концов, Крокус уже не ребенок.
— Барук велел нам стеречь мальчишку, тут не о чем спорить!
— Ты мне все уши прожужжал этими повелениями Барука. С чего это он так заинтересовался Крокусом? Или дядюшка Мамот вдруг решил заняться воспитанием племянника? Ты передаешь нам приказы алхимика и ничего не объясняешь.
Крюпп осадил своего мула.
— Итак, разброд в наших рядах вынуждает Крюппа кое-что приоткрыть, дабы разброд не перерос в бунт. Опонны, дорогой Муриллио, избрали Крокуса для неких целей, каковые мне неизвестны, ибо Шуты почему-то не соизволили сообщить о них Крюппу. Посему Барук велел нам пристально следить за юным оболтусом и всячески мешать иным силам добраться до Крокуса.
Муриллио почесал ссадину на лбу.
— Клобук тебя накрой, Крюпп! Почему ты не сказал нам об этом еще вначале? Раллик знает?
— Естественно, нет, — с раздражением ответил толстяк. — Раллик слишком занят и не может бросить свои многочисленные дела. Потому-то ассасина и нет с нами. Только почему Крюпп сообщает Муриллио о таких вещах? Ведь наверняка Муриллио гораздо больше известно о занятиях Раллика, нежели бедному наивному Крюппу.
Лицо Муриллио оставалось непроницаемым.
— Что ты хочешь этим сказать?
Крюпп усмехнулся и слегка хлестнул мула, заставив упрямое животное двигаться. Муриллио поехал
