мага больше волновала надвигавшаяся гроза, ибо он вздрагивал от каждого раската грома.
Отдав последние распоряжения, капитан Стиллис удалился. Бурдюк подождал, пока тот скроется в дверях особняка, потом шагнул к Быстрому Бену.
— Что случилось? Грозы никогда не видел?
Быстрый Бен что-то пробормотал, продолжая вслушиваться в раскаты. Вид у него был испуганный.
— Гроза-то непростая, сержант, — сказал лекарь. — Это и не гроза вовсе. Выходит, Паран не соврал.
— Тогда у нас мало времени. А адъюнктесса так и не показала носа. Как ты думаешь, не дернула ли она отсюда со сверканием пяток?
Колотун пожал плечами.
— Все серьезнее, чем вы думаете, — вступил в разговор Быстрый Бен.
И куда только подевалась его привычная уверенность? Бурдюк не помнил, чтобы маг так дрейфил. Даже в Крепыше.
— Джагат там с кем-то сражается. Это битва магов. Я не знаю, кто ему противостоит, только остановить тирана он не в силах. Джагат приближается к городу. Перевес сейчас на его стороне, а это значит…
— Плохи наши дела, — договорил за него Бурдюк. — Но паниковать не будем. Главное, мы попали туда, куда нужно. Бен, ты уверен, что Калам с Параном найдут нас?
— Я же им подробно объяснил, как идти. Не маленькие, — отмахнулся Быстрый Бен.
— Тогда вперед. Как говорят, в глаза не бросаться, но все подмечать.
— У меня такое ощущение, что он проспит еще несколько дней, — сказал Калам, глядя на храпящего Колля.
Паран тер воспаленные глаза.
— Она наверняка с ними что-то сделала, — устало сказал он. — Они и не заметили как.
Калам покачал головой.
— Говорю тебе, нет. Все следили. За ребят можешь не волноваться. Кстати, и нам туда пора.
Паран с трудом поднялся. Он чувствовал себя совершенно разбитым и не хотел быть дополнительной обузой для взвода.
— Если она не вернулась к вам, нужно ждать ее появления на том празднестве.
— Верно, — согласился Калам. — А для чего еще мы с тобой туда идем? Адъюнктесса высунет нос, мы ее и сцапаем. Ты ведь этого хочешь?
— В таком виде, как я сейчас, толку от меня мало. Я могу лишь ошеломить Лорну своим появлением. На несколько секунд она растеряется.
Он заглянул в темные глаза Калама.
— И за эти секунды, капрал, ты должен все успеть.
— Так точно, господин капитан, — усмехнулся Калам. Оставив Колля храпеть, они вышли из комнаты и спустились в зал. Беззубый встретил их опасливым взглядом. Поймав его взгляд, Калам вдруг подскочил к стойке и схватил трактирщика за воротник. Беззубый испуганно завопил. Калам стал выдергивать его из-за стойки, пока их лица не оказались почти рядом.
— А теперь слушай! Мне надоело ждать. Ты запомнишь все, что я тебе сейчас скажу, и передашь мои слова тому, кто распоряжается вашей гильдией ассасинов. Если гильдия хочет получить деньги, какие ей и не снились, пусть ее человек сегодня вечером подойдет к задней стене сада госпожи Симталь. Ты все запомнил? Мне наплевать, каким образом мое послание дойдет до нужных ушей. Хоть залезай на крышу и кричи оттуда. Но если только я узнаю, что гильдия его не получила, я сюда вернусь, и разговор у нас с тобой будет совсем другой.
Паран слишком устал, чтобы удивляться словам капрала.
— Мы теряем время, — напомнил он Каламу.
Калам еще сильнее впился в воротник рубахи трактирщика.
— Так вот, не заставляй меня терять время и возвращаться сюда.
Он поднял Беззубого в воздух и одним движением усадил на стойку. Затем швырнул туда горсть серебряных монет.
— Тебе за хлопоты.
Паран нетерпеливо махнул рукой. Ассасин понимающе кивнул, и они вышли.
— Взвод до сих пор выполняет приказы императрицы? — удивленно спросил капитан, когда они очутились на улице.
Калам хмыкнул.
— Нам велели предложить местной гильдии сделку. От имени императрицы. Если они примут предложение Ласэны и начнут подрезать верхушку, императрице в любом случае придется раскошеливаться. А объявят нас вне закона или нет — какое это имеет значение?
— Значит, Дуджек с его армией войдут в город, у которого за счет императрицы будут вспороты кишки. Не думаешь ли ты, что Ласэна задохнется от жадности?
— И думать не хочу! Не хватало мне только ее забот.
Будто не замечая праздничной толпы, по улицам все так же бесшумно двигались «серолицые». Они взмахивали факелами на длинных шестах, оставляя за собой цепочку зажженных газо-652-вых фонарей. Кое-кто из горожан, разгоряченный выпивкой, лез к ним обниматься и поздравлял с наступлением Нового года. «Серолицые» сдержанно кланялись и шли дальше. Калам остановился.
— Капрал, за столько времени можно бы привыкнуть к газовым фонарям, — укоризненно сказал ему Паран. — Неужели они тебя до сих пор удивляют?
— Не знаю, капитан. Сам не могу понять, почему я на них глазею. Это как-то связано с «серолицыми», но как — хоть убей, не знаю.
Черная лакированная карета, запряженная парой мышастых лошадей, ехала совсем медленно. Впереди, вклиниваясь в галдящую толпу, шли караульные Барука. Там, где не помогали крики и ругань, они брались за ножны, но оружия оттуда не вынимали.
Внутри кареты было совсем тихо. Особые заклинания гасили уличный шум. Бархатная обивка пахла пылью. Алхимик сидел на мягких подушках, опустив голову на грудь. Глаза Барука были полуприкрыты. Он следил за тистеандием, сидевшим напротив. Рейк появился в его доме за считанные минуты до выезда. Все это время тистеандий молчал. Алхимик тоже молчал.
У Барука дергалась голова, словно они ехали по тряской дороге. К востоку от города, за холмами, полыхала магическая битва, и ее волны ударяли по каждому из магов Даруджистана. Алхимик прекрасно знал, кем порождены эти волны. На Даруджистан двигался пробудившийся джагатский тиран. Воины Аномандера Рейка бились с ним, пытаясь удержать. Мамот, скорее всего, ошибся. В их распоряжении оставались не дни, а считанные часы.
Вопреки схлестнувшимся магическим Путям, вопреки тому, что сила джагатского тирана превосходила силы магов Рейка, здесь можно было бы назвать еще с полдюжины причин. Хозяин базальтовой крепости невозмутимо восседал на бархатном сиденье, вытянув по обыкновению ноги и сложив на коленях ладони. Его маска лежала рядом, жутковатая и необычайно совершенная. В иное время Барук наверняка спросил бы Рейка об искусном ремесленнике, сумевшем сделать такое чудо, но сейчас ему было не до расспросов. Алхимик подозрительно посматривал на маску. В ней скрывался какой-то секрет, однако Барук не мог его разгадать.
Ястребиная голова — такую маску избрал себе Турбан Орр для нынешнего празднества Геддероны. Сановник остановился на широких ступенях крыльца и еще раз поправил тесемки. В это время к воротам подъехала очередная карета. Орр повернул голову. Сзади раздались негромкие шаги. Из дверей вышла госпожа Симталь.
— Сановник, вы меня компрометируете, — жеманно посмеиваясь, произнесла хозяйка празднества. — Теперь я вместо дворецкого должна препроводить вас в зал.
Они обнялись.
— Подожди-ка, — остановил ее Орр, продолжая следить за черной каретой. — Да это же карета Барука. Но тот, кто оттуда вылез, вовсе не похож на почтенного алхимика.
