обратился к Лорн:
– У империи есть история, и все мы – ее часть.
– Здесь я вынужден согласиться с верховным кулаком, адъюнкт, – произнес Тайскренн.
– Во всех этих словах нет никакого смысла, – сказала Порванный Парус, не сводя глаз с Лорн. – Я вызываю тебя на дуэль. Я применю все свои способности и знания, чтобы сразить тебя. Ты же можешь защищаться мечом, адъюнкт.
Тук шагнул вперед. Он открыл было рот, затем закрыл его снова. Он был готов сказать Порванному Парусу, что у Лорн Отатарал, а не простой меч, что дуэль будет не честной, что она тут же погибнет, как только меч разрушит ее чары. Но тут он понял, что чародейка знает это.
Дуджек направился к Порванному Парусу.
– Прекрати это, женщина. Думаешь, смысл вещей в их названиях? Приговор. Дуэль. Все это гроша ломаного не стоит. Все, что делает адъюнкт, все, что она говорит, – делается и говорится от имени императрицы, – с этими словами он повернулся к Лорн. – Ты здесь голос императрицы Лейсин и ее воля, адъюнкт.
Тайскренн подхватил мягко:
– Женщины по имени Лорн, которая когда-то была ребенком, у которой когда-то была семья, – он с болью поглядел на адъюнкта, – больше нет. Она перестала существовать в тот день, когда появился адъюнкт.
Лорн уставилась на мужчин широко раскрытыми глазами.
Стоявший рядом с ней Тук увидел, как эти слова разом подавили ее волю, сломили ее гнев, превратили в ничто все индивидуальные особенности ее личности. Ее глаза приняли ледяное выражение, достойное адъюнкта императрицы. Тук чувствовал, как сердце тяжело колотится у него в груди. Он едва не стал свидетелем казни. Женщина по имени Лорн вынырнула из мрака прошлого, пришла искать справедливости для себя, заявляя о своем праве на жизнь, но она была предана. И не словами Дуджека или Тайскренна, а неким явлением под названием адъюнкт.
– Да, конечно, – произнесла она, убирая руку с меча, – пожалуйста, входи, волшебница Порванный Парус, отобедай с нами.
Ее безразличный тон сказал Туку, что за этими словами ничего не стоит, и это напугало его, потрясло до глубины души. Он незаметно поглядел на мужчин: они испытывали то же самое, хотя Дуджек и пытался скрыть все под маской безразличия.
Порванный Парус казалась совсем больной и слабой, но она согласно кивнула в ответ на предложение.
Тук нашел графин и чистый хрустальный кубок. Затем он направился к волшебнице.
– Я – Молодой Тук, – представился он, улыбаясь, – а вам не помешает немного вина.
Он налил полный бокал и передал ей.
– Я часто видел, когда мы останавливались, что у вас есть среди багажа какой-то гардероб. Наконец-то я узнал, что же там было. Чародейка, вы прекрасно выглядите.
Взгляд Порванного Паруса преисполнился благодарности. Она удивилась.
– Вот уж не думала, что мой походный гардероб привлекает такое внимание.
Тук заулыбался.
– Боюсь, что он служил источником различных шуточек во Второй армии. Все непредвиденное, что происходило на марше, будь то засада или нежданная стычка, – несомненно, появлялось из вашего гардероба.
Дуджек хихикнул у него за спиной.
– Я никогда не мог понять, откуда взялась эта фраза про врагов из гардероба, а я слышал ее порядком, даже от офицеров.
Атмосфера в комнате слегка разрядилась, хотя некоторое напряжение присутствовало; казалось, что Порванный Парус и верховный маг недолюбливают друг друга. Волшебница глядела на Лорн, как-только та отворачивалась. Тук чувствовал в этом взгляде сожаление, и его уважение к чародейке все росло. Будь он на ее месте, каждый его взгляд был бы исполнен страха. Какая бы буря ни разразилась между Порванным Парусом и Тайскренном, она была бы порождена разницей во взглядах, усиленной взаимными подозрениями, но ничего личного там бы не было.
Потом Тук подумал, что благотворное влияние на ситуацию оказывает такое присутствие Дуджека. Его отец часто говорил, что Дуджек – человек, не знающий, что такое бессилие или недостаток силы. Когда ему доводилось иметь дело с последним, он никогда не скрывал своих промахов: у Дуджека был верный глаз, личные отношения на службе пресекались с неукоснительной точностью.
Изучая Дуджека в почти домашней обстановке среди гостей, среди слуг, накрывавших на стол, Молодой Тук пришел к выводу, что этот человек нисколько не отличается от того, которого Старый Тук называл своим другом. Это произвело на Тука большое впечатление, поскольку он хорошо представлял себе все тяготы должности верховного кулака.
Как только все уселись за стол и появилось первое блюдо, роль хозяйки взяла на себя Лорн. Дуджек ни словом, ни жестом не выразил протеста, понимая, что лучше не возражать сейчас адъюнкту.
Лорн обратилась к Порванному Парусу голосом, лишенным всякого выражения:
– Чародейка, позволь мне выразить восхищение тем, как ты выстояла в схватке с Гончей и выздоровела после нее. Я знаю, что Тайскренн предпочел бы не упоминать этот инцидент, но мне бы хотелось узнать, как все было на самом деле, из первых уст.
Порванный Парус поставила на стол свой бокал и бросила быстрый взгляд на тарелку, прежде чем поглядеть в глаза адъюнкту.
