– Тул, – медленно произнесла она, почти жалея, что вызвала его на разговор, – в чем смысл прихода Кронов?
– Приближается трехсотый год, – ответил воин.
– И что произойдет тогда?
– Адъюнкт, диаспора прекратит свое существование.
Великий Ворон Крон парил над равниной Рхиви. С севера горизонт наливался зеленым светом, с каждым часом полета оттенок становился все гуще. Возраст пригибал к земле крылья Ворона, но зов небес был сильнее. Более того, он ясно чувствовал, что мир изменяется, что что-то входит в него, и он снова и снова черпал магическую силу из обширных резервов.
Если большие силы должны были сойтись, они должны были сойтись сейчас и именно на этом месте. Боги были готовы прийти на землю, чтобы участвовать в битве; новая форма должна была родиться из плоти и костей, из крови магии, которые подогревались теперь безумием, порожденным неотвратимым движением. Крон никогда не ощущал себя более живым.
От обилия неприкрытой силы головы кружились. И от одной из сил Крон получил предложение, от которого нельзя было отказаться, по ее приказу он и летел. Аномандер Рейк был не только его хозяин, уже это делало происходящее интереснее. А свои амбиции можно и приберечь. Сейчас его сила была в знании.
Была одна тайна, которую хотелось разгадать больше, чем все остальные. Это была тайна, окружающая воина, получеловека Каладана Бруда. Ожидание разгадки придало крыльям Крона новые силы.
А внизу под ним расстилался Унылый лес.
Десятая глава
Каллор сказал: «Я бродил в этих землях,
Когда Т'лан Аймассы были еще детьми.
Я предводительствовал армией
В тысячу раз сильнее их.
Моя ярость была так велика,
Что весь континент был в огне,
А я сидел один на высоком престоле
Ты понимаешь, что это значит?»
«Да, ответил Каладан Бруд, – ты так
Ничему и не научился».
Гостиница «Вимкарос» находилась прямо за площадью Элзатрон в Опаловом Квартале Засеки. Это Тук выяснил во время своих прогулок по городу. Но ему и в голову не приходило, что кто-нибудь из его знакомых может там остановиться. Хотя в приглашении на таинственную встречу были даны ясные указания на этот счет.
Теперь он медленно подходил к вычурной постройке. Ничего подозрительного не было видно. Площадь была запружена купцами и простыми горожанами, малазанских воинов было мало. Истребление знати привело к созданию в Засеке мертвенной атмосферы, которая, казалось, невидимым грузом давила на ее жителей.
В последние дни Тук мало общался с людьми, лишь изредка выпивал с сослуживцами, когда было настроение, а оно бывало все реже. После отъезда адъюнкта и исчезновения Порванного Паруса Дуджек и Дайскренн занимались только служебными делами. Верховный кулак следил за восстановлением Засеки и формированием новой Пятой армии, а верховный маг искал Порванный Парус, без особого, впрочем, успеха.
Тук подозревал, что перемирие между этими людьми не продлится долго.
С момента официального обеда Тук держался в стороне, предпочитая столоваться с солдатами, а не с офицерами, обедать с которыми он мог бы по праву после вступления в должность Когтя. Чем меньше видишь, тем лучше для тебя, решил он.
Он вошел в гостиницу и остановился. Перед ним открылся двор с дорожками, уводящими в густой сад. Без сомнения, трактир пережил осаду без особого ущерба. Широкая центральная дорожка вела к массивной стойке, за которой стоял солидный пожилой человек. Он ел виноград. Несколько постояльцев бродило по боковым тропинкам, огибавшим растения; велись негромкие беседы.
В записке с приглашением настаивали, чтобы Тук пришел в местной одежде, поэтому никто не обратил на него внимания, когда он направился к стойке.
Пожилой человек перестал жевать и поклонился.
– К вашим услугам, господин, – сказал он, вытирая пальцы.
– На мое имя был заказан столик, – произнес Тук, – я Рендер Кан.
Человек просмотрел лежащую перед ним вощеную табличку, затем с улыбкой сказал:
– Да-да, я провожу вас.
Минуту спустя Тук сидел за столом на балконе, выходящем в сад. Он потягивал из бокала салтаунское вино, наблюдая за гуляющими внизу.
Вошел слуга и поклонился ему.
– Господин, – сказал он, – я пришел к вам с сообщением. Скоро к вам присоединится человек, которого не поняли, а он об этом не подозревал. Он идет.
