— Мне бы твою уверенность!.. А ты, Мередит? — спросил он вдруг. — Представь, что вы со Стивом разойдетесь. Ведь такое может случиться. Ты когда-нибудь об этом думала?
— Стараюсь не думать, — сухо ответила она.
Кэл задел больное место: в последнее время Мередит часто приходили в голову такие мысли. Разлука со Стивом стала ее болевой точкой, ей казалось, что судьба, рок, какая-то неведомая и могущественная сила тащит их в разные стороны. Никогда прежде Мередит не ощущала себя беспомощной и предпочла бы обойтись без такого опыта и впредь.
— Не знаю, что бы я стала делать, — честно ответила она наконец. — Я не мыслю своей жизни без Стива. Я люблю его, он — часть меня. Без него моя жизнь перестанет быть прежней.
Мередит зажмурилась и тряхнула головой. Словно наяву, она видела, как падает в бездну горя, имя которому — развод. Сама мысль об этом была непереносима. Но Мередит понимала, что настало время всерьез задуматься о будущем. Они со Стивом подошли к той роковой черте, за которой — распад семьи. Нужно что-то предпринять, и как можно скорее — иначе они потеряют друг друга.
— Так все-таки что ты станешь делать, если вы разведетесь? — вновь прозвучал над ухом вопрос.
— Покончу с собой, — выпалила Мередит. Затем заговорила уже серьезно: — Не знаю. Наверно, возьму себя в руки и начну жизнь заново. Но на это потребуется немало времени. Как и тебе, Кэл. И это неудивительно. Ты прожил семь лет с Шарлоттой, у вас родилось трое детей, ты любил ее и доверял ей, а она тебя предала. Конечно, от такого потрясения оправиться трудно.
— Да, я долго приходил в себя, — признал Кэл. Раскинувшись на песке, он ласкал взглядом стройные линии тела Мередит. Она не замечала его выразительных взглядов — и слава богу, думал Кэл. Он не собирался повторять рождественской ошибки.
— Может быть, слишком долго, — продолжал он. — Похоже, последние восемь лет я потратил на ерунду. Из кожи вон лез, чтобы показать всем вокруг, какой я бесчувственный циник — только бы, не дай бог, кто-нибудь не догадался, что мне тоже может быть больно. А мне было больно, Мередит. Очень больно. Я чуть было совсем не потерял себя.
Выдавив из себя это признание, он вздохнул с облегчением, словно сбросил с плеч тяжкий груз.
— А теперь? — волнуясь, спросила Мередит.
Она чувствовала, что этот тяжелый разговор нужно довести до конца. Вряд ли Кэл захочет еще раз касаться этой болезненной темы.
— А теперь… я словно проснулся. И хочу начать жизнь заново. Я вдруг понял, чего лишил себя, от скольких радостей жизни добровольно отказался. Сижу вот и думаю: ну почему я потерял столько времени, когда надо было действовать?!
— И все свои проблемы теперь ты хочешь решить немедленно, — рассмеялась Мередит. Ей ли не знать, каким нетерпеливым бывал Кэл, как в любом деле требовал мгновенных результатов и немедленных решений!
— Разумеется! — лучезарно улыбнулся Кэл. Исповедавшись, он словно помолодел лет на десять.
Уныния как не бывало: перед Мередит стоял прежний Кэллен Доу, энергичный и неустрашимый. И он сознавал, что благодарить за свое чудесное возрождение должен Мередит — чудесную помощницу и лучшего друга, женщину, к которой привела его счастливая звезда.
— Ну что, найдешь мне идеальную женщину?
Кэл разговаривал с Мередит совершенно искренне, не преследуя никаких тайных целей. Даже расспрашивая ее о предполагаемом разводе, он ни на минуту не задумался о том, что подобное может произойти на самом деле. Кэл знал свое место. Мередит — верная жена, искренне и глубоко любящая мужа, а он, Кэллен Доу, всего-навсего ее лучший друг.
— Что-то не припомню, чтобы в моем контракте значились обязанности свахи! — засмеялась Мередит.
— А как же! Внизу, курсивом. Ты просто не обратила внимания.
— Замечательно! И где мне искать твой идеал?
Разрази меня гром, если знаю, — с беззаботной улыбкой ответил он. — Боюсь, идеальных женщин на свете немного. Я, по крайней мере, ни одной не встречал. Вот пустоголовые красотки, или алчные хищницы, или «офигенные зануды», как выражаются мои отпрыски, — таких пруд пруди. А идеальные все где-то прячутся. Или уже замужем, — добавил он с напряженной улыбкой.
Мередит поспешно опустила глаза, тронутая комплиментом, но промолчала.
Еще некоторое время они лежали на песке рядом и молчали. Наконец Кэл встал и помог подняться Мередит. Они побрели назад к своим шезлонгам; ее рука лежала в его руке.
Тем временем на пляже уже собралась небольшая компания служащих «Доу-Тех». Кэл и Мередит подсели к коллегам, заказали напитки, поговорили о том о сем, а через два часа поднялись к себе, чтобы переодеться к ужину.
Мередит приняла душ и вымыла голову. Когда Кэл увидел ее снова, волосы ее буквально светились, а белое шелковое платье, белые босоножки на высоких каблуках и жемчужное ожерелье создавали какой-то неземной светящийся ореол. И все же Кэл не мог забыть иную Мередит — полуобнаженную, стройную, загорелую.
Когда Мередит вышла навстречу и улыбнулась ему, внутри у Кэла что-то дрогнуло. На этот раз он не смог скрыть волнения, и Мередит не могла не заметить этого.
— Ну что, готова выйти к народу? — улыбнулся он и протянул ей бокал белого вина.
Мередит поднесла бокал к губам. Несколько мгновений они стояли рядом, любуясь красочным буйством заката.
— Красиво, правда?
— Даже слишком, — с ноткой грусти в голосе ответила Мередит. Она подумала о Стиве. Жаль, что он не может видеть эту красоту.
С тех пор как судьба развела их по разным городам, Мередит частенько ловила себя на том, что не могла справиться с желанием немедленно поделиться с мужем впечатлениями. Вот и сегодня, едва войдя в гостиницу, она позвонила Стиву в больницу, но медсестра, поднявшая трубку, ответила, что доктор Уитмен еще на операции. Никто не мог разделить ее чувства… никто, кроме Кэла.
— Даже не хочется идти к людям, — продолжала она. — Остаться бы здесь, в тишине, и поужинать вдвоем…
— Увы, дорогая, такого счастья нам не дано, — невесело рассмеялся Кэл. — Нас ждет шумная толпа из пятидесяти сослуживцев — и держу пари, что многие из них уже успели заправиться в местном баре.
— Что ж, тогда за работу, — мужественно согласилась Мередит.
В роли хозяйки банкета Мередит была великолепна. Она знакомила друг с другом тех, кто еще не успел познакомиться, зорко следила за тем, чтобы все были довольны, и, казалось, разрешала все проблемы еще до их возникновения. Ее подопечные оживленно общались, а вот Кэл не упускал Мередит из виду ни на минуту. Он видел, что за весь вечер у нее не было и минуты свободной — и, несомненно, именно ее следовало благодарить за удавшийся ужин.
— Знаешь, Мерри, ты и вправду необыкновенная женщина! — заметил он, когда время приблизилось к полуночи и гости разошлись по своим номерам. — Ты похожа на добрую фею — один взмах волшебной палочки, и все счастливы! И я в том числе, — прибавил он.
За несколько дней до отъезда Кэл признался Мередит, что не любит гавайскую кухню. Признался — и тут же забыл об этом, и был приятно изумлен, когда официант в ресторане поставил перед ним салат, бифштекс и полную тарелку жареного картофеля. Он сразу понял, в чем дело: кому еще, кроме Мередит, пришло бы в голову об этом позаботиться?
— Скажи, ты когда-нибудь что-нибудь упускаешь из виду?
— Надеюсь, что нет, — отвечала польщенная Мередит. Вообще говоря, развлечение скучающих коллег, а тем более — забота об их жилье и меню не входили в ее обязанности. Но Мередит нравилась эта работа, она была прирожденным организатором. К тому же врожденное чувство ответственности подсказывало ей, что те, кому поручено это дело, справятся с ним хуже, ведь при подготовке подобных мероприятий люди редко обращают внимание на мелочи, которые потом могут всем испортить настроение.
— Спасибо за отличный вечер, Мередит. Жаль только, что за всеми этими хлопотами тебе самой некогда было расслабиться.
