Девушка улыбнулась.
– Чтобы еще больше заморочить им голову, да? Воин опустил взор.
– Понимаешь, мы можем столкнуться с некоторым сопротивлением. Верховные маги…
– Будут стараться взять власть в свои руки. Сначала они посеют в лагере мелкие разборки, затем пойдут на открытое столкновение. До сих пор они не проявляли активности, поскольку не знали, живали в самом деле Ша'ика. Наверное, они приготовили могилу.
– Провидица…
– Ты слишком много на себя берешь, воин. Лев поклонился.
– Никто не посмеет отрицать ту силу, которой ты обладаешь, однако…
– Однако мне еще не приходилось открывать собственноручно священную Книгу.
Лев поднял глаза.
– Да, не приходилось.
Фелисин осмотрелась. Толбакай и Гебориец стояли неподалеку, боясь пропустить хотя бы слово из их разговора.
– То, что предстоит мне открыть, заключается не между страницами ветхого тома, а внутри моей души. Время пока не пришло, – девушка вновь взглянула в лицо Льва. – Ты должен мне доверять.
Кожа на веках пустынного воина напряглась. Фелисин продолжила:
– Ты никогда не уступишь в этом вопросе. Правда?
– Кто, интересно, так решил?
– Мы сами.
Среди спутников повисло молчание.
– Толбакай! – властным тоном произнесла девушка.
– Да, новоявленная Ша'ика?
– Скажи, что следует сделать с человеком, который начинает сомневаться во мне?
– Занести над головой меч, – проревел громила. Гебориец фыркнул.
Услышав это, Фелисин обернулась к старику.
– А ты? Что бы сделал ты?
– Ничего. Я всегда остаюсь самим собой. Если кто-то оценит мои таланты и решит, что они достойны уважения, то не думаю, что впоследствии этот человек сможет меня легко предать.
– До тех пор, пока…
– Пока он доверяет самому себе, Фелисин.
Девушка обернулась ко Льву и внимательно на него посмотрела.
Гебориец прочистил горло.
– Невозможно командовать теми людьми, которые потеряли веру. От них можно добиться только послушания, но не преклонения.
– Ты сказал мне. Лев, – начала Фелисин, – что к югу от нас есть один примечательный человек. Он является предводителем весьма потрепанной армии, а также огромной массы беженцев, насчитывающей десятки тысяч. Люди повинуются с полуслова, их вера безгранична… Как же предводитель добился подобного почитания?
Лев отрицательно покачал головой.
– Скажи, – продолжила она, – в твоей жизни ни разу не встречался подобный лидер, Лев?
– Нет.
– По этой причине ты в самом деле ничего не знаешь?
– Не знаю, провидица.
Скрывшись от взглядов троих мужчин, Фелисин сбросила лохмотья и облачилась в одеяние Ша'ики. Точно последовав описанию Льва, она надела все украшения, внезапно ощутив, что знакома с ними с детства. Придирчиво осмотрев пустынный котлован, Фелисин произнесла:
– Ну что же, пора идти, а не то Верховные Маги потеряют терпение.
– Согласно словам первого помощника, мы находимся в нескольких днях пути от Фалара, – произнес Калам. – На борту только и разговоров, что о попутном ветре.
– Бьюсь об заклад, что так оно и есть, – проревел капитан с кровати. На лице появилась такая гримаса, будто он проглотил что-то ужасно кислое.
Убийца наполнил стаканы и откинулся на спинку стула. Капитана терзал некий недуг, не позволявший ему подняться с кушетки уже на протяжении нескольких дней. Калам знал, что раны, причиненные телохранителем, здесь ни при чем. «Такое впечатление, что он получил тяжелое ранение головы. Да, а это чревато серьезными осложнениями». Во время разговора капитан начинал весь дрожать, но слова были четкими, а предложения лаконичными. Некая напряженность чувствовалась, когда он не мог выразить свою мысль. Несмотря на все это, взгляд капитана оставался разумным и даже хитрым – как всегда.
Убийца почувствовал, что находится в тупике. Тем не менее он знал, что капитан крайне нуждается в
