теснить кхундрилов по истечении четырех часов жаркого сражения. Однако семки, кан'елды и остатки титанси были разбиты в пух и прах. «Я получил половину ответа на свой вопрос», – пробормотал Колтайн в горьком замешательстве.
Южные войска расправились с трегинами и бхилардами часом позже, не удосужившись даже начать преследование жалких остатков.
За час до заката одинокий кхундрилский военачальник размеренно подъехал к пригорку наблюдателей. Антилопа заметил, что это был тот же самый человек, который общался с ними утром. Тело воина было покрыто порезами и кровью, однако он ровно и весело сидел в седле.
Приблизившись к Колтайну на десять шагов, он натянул поводья.
Первым заговорил кулак:
– Кажется, ты нашел ответ на свой главный вопрос.
– Именно так, Черное Крыло!
– Это племя – кхундрилы.
На усталом лице воина появилось выражение крайнего удивления.
– Ты делаешь нам честь, но эти слова не соответствуют действительности. Мы попытались разбить одного Дона Корболо, да и то потерпели неудачу. Ответ совсем не таков.
– Неужели такой чести заслужил сам Дон Корболо? Боевой предводитель сплюнул на землю, его лицо перекосилось.
– Подземные духи! Ты просто не можешь быть таким дураком! Ответ сегодня… – военачальник рванул из кожаных ножен кривую саблю, которая моментально треснула на расстоянии десяти дюймов от эфеса. Подняв обрубок над головой, он бешено проревел: – Викане! Викане! Викане!
Глава двадцатая
Тропа – кошмарное место.
Врата, ведущие к ней, Зловонному трупу подобны,
Что ужас приносит во тьме.
Тропа.
Траут Сен'ал' Бхок'арала
Чайки начали кружиться над кораблем несколько часов назад – это были первые живые существа, с которыми столкнулись мореплаватели за последние несколько недель. Горизонт по курсу юго-юго-востока, куда двигался корабль, до сих пор оставался неразличимым, хотя последний день путешествия, по заверению первого помощника, уже подходил к концу.
На небе не было ни облачка, а живой ветер, наполнявший паруса, вызывал какое-то безотчетное ликование.
Салк Елан присоединился к Каламу, стоящему у кормы. Оба они были закутаны в широкие мантии: довольно сильные порывы ветра раскачивали корпус «Тряпичной Пробки» из стороны в сторону. На носу и главной палубе остались только два наблюдающих моряка, все остальные по распоряжению первого помощника спустились в каюты на отдых. Каламу внезапно показалось, что эти наблюдатели очень похожи на черных воронов, несущих некое предзнаменование.
Однако вскоре взгляд убийцы вновь переместился на горизонт – именно там с минуты на минуту должен был показаться долгожданный берег острова.
– К полуночи, – произнес с глубоким вздохом Салк Елан, – мы окажемся на древней родине Малазанской империи…
Калам фыркнул.
– Древней? Дыхание Худа! Ну и сколько лет, по твоему мнению, прошло со дня основания империи?
– Хорошо-хорошо, мои слова не лишены избытка романтики… Все дело в некоем настроении…
– Что? – прыснул от смеха убийца.
Елан, не обращая внимания на смех Калама, задумчиво пожал плечами.
– Я не могу это объяснить. Наверное, все дело заключается в особой атмосфере предвкушения чуда… ожидания сверхъестественного.
– Какого еще чуда?
– Ты сам об этом осведомлен гораздо лучше меня, друг. Убийца поморщился, но промолчал.
– О чем же еще я могу говорить, кроме Малаза? – сдался наконец-то Салк Елан.
– Представь себе свинарник, расположенный прямо у моря – получится очень точная картина. Гниль, вонь, нечистоты, клопы…
– Достаточно, достаточно. Извини за мой вопрос!
– Как капитан?
– Увы, без изменений.
«Почему я не чувствую удивления? Волшебство – боги, как я ненавижу волшебство!»
Салк Елан оперся руками с длинными изящными пальцами о поручень и вновь принялся любоваться игрой света в больших зеленоватых камнях, украшающих его золотые кольца.
