– Мы не можем.
«Я знаю. Для воинов-повстанцев, равно как и для нас, конец должен быть представлен большой кровью».
– Солдаты не способны рыть траншеи, – произнес Затишье в тяжелой напряженной тишине.
– В таком случае пускай роют ямы.
– так точно, сэр.
«Ямы… Для того, чтобы остановить напор конников… Лошади попадут туда и сломают ноги».
В этот момент на улице раздался громкий гул; собрание оборвалось, и люди, терзаемые недобрыми предчувствиями, выбежали из палатки. Воздух наполнился туманом, который на ощупь напоминал нечто маслянистое, похожее на человеческий пот.
Неба и звезд над головой практически не было видно. Лошади становились на дыбы, а пастушьи собаки дико выли.
Солдаты, словно привидения, стали с постелей. Послышался лязг готовящегося к бою оружия.
Из огромной расселины в воздухе появилась тройка белых, несущихся во весь опор лошадей, облаченных в невиданную сбрую. За ними последовала еще одна тройка, а затем еще… Каждый экипаж был запряжен огромной, немного обгорелой повозкой, на стенках которой, словно в цирке, были безвкусно нарисованы огромные великаны, несущиеся по дороге на колесе. Из-под копыт и колес экипажа продолжали подниматься небольшие струйки дыма. Увидев трех человек, сидевших на козлах. Антилопа понял, что путешественникам пришлось продираться сквозь сплошную завесу огня.
Белый, несущийся во весь опор караван издавал страшные звуки. «По всей видимости, – догадался историк, – лошади получили серьезные ожоги». Не обратив никакого внимания на пикет, экипажи неудержимо понеслись во весь опор дальше.
Солдаты были вынуждены броситься врассыпную, рискуя быть раздавленными под копытами словно сошедших с ума диких лошадей.
Онемев от удивления, виканы смотрели на подпрыгивающих в козлах седоков, те пытались успокоить и хоть как-то остановить обезумевших от скачки животных.
Почувствовав наконец под копытами мягкую почву и ощутив прохладу, жеребцы умерили свой пыл. Погасив инерцию, они плавно замедлили бег и неспешно развернулись, обдав наблюдавших запахом пыли и дыма. В то же мгновение Антилопа ощутил в воздухе нечто совсем другое… Этот запах ассоциировался у него с… насилием. Наконец-то историк понял, что насилие на самом деле было совершено над Путем, а также богом, который ему покровительствовал.
Повторив маневр первого экипажа, вслед за ним развернулся еще один, затем еще… В конечном итоге через несколько минут перед недоумевающими наблюдателями они образовали стройную шеренгу.
Мгновение спустя из первого тарантаса показалась пара – мужчина и женщина, – облаченная в старинные защитные доспехи. Надрывая голос, они пытались выкрикивать команды, однако, судя по всему, к их усилиям практически никто не прислушивался. Тем не менее неутомимая парочка продолжала насиловать свое горло, угрожающе помахивая над головой древним металлическим оружием, покрытым хлопьями сажи.
Как только последняя лошадь поставила копыта на землю, послышался громкий звон колокольчика.
Бесцельная беготня приезжих людей резко прекратилась. Оружие опустилось, и в воздухе повисло гробовое молчание, оттеняемое звуком угасающего колокола. Лошади опустили головы; только лишь некоторые из них позволяли себе шумно дышать, не вполне оправившись от длительного бешеного галопа.
Ведущая повозка стояла от Антилопы на расстоянии менее пятнадцати шагов.
Из окна показалась морщинистая рука, которая схватилась за богато украшенный выступ на крыше. Через мгновение выступ упал на землю.
Послышались проклятия, а вслед за этим отворилась небольшая реечная дверь, и на пороге показался человек. Кряхтя и бормоча, он с трудом протиснул свое массивное тело через узкий проход и ступил на твердую почву. Прекрасная шелковая одежда была насквозь пропитана потом. Его круглое блестящее лицо еще несло на себе отпечаток тех событий, которые каравану только что пришлось пережить. В руке человек держал закупоренную бутылку.
Выйдя на ровную поверхность, он встал лицом к Колтайну и поднял бутылку вверх.
– К вам, сэр, – произнес он на малазанском языке со странным акцентом, – у нас есть много вопросов, – улыбнувшись, незнакомец обнажил ряд золотых зубов, среди которых блестели алмазы. – Ваши подвиги повергли в дрожь несколько Путей. Ваше путешествие – словно греческий огонь, что горит на каждой улице Даруджистана, а также других городов, как бы далеко те ни находились, – по этому поводу у меня нет ни малейшего сомнения. Вы даже не представляете, сколько людей молят своих богов о вашем благополучии! Наша казна переполнена! Столы пестрят всевозможными планами вашего спасения. Было создано огромное число объединений, чьи предводители пришли к нам в Тригальскую Торговую гильдию с просьбой об этом опасном визите. Надо сказать, они платили бешеные деньги! Хотя… – добавил он пониженным тоном, – все путешествия гильдии очень опасны… Именно за это нам и платят деньги, – раскупорив бутылку, незнакомец продолжил: – Великий Даруджистан, в котором живут замечательные граждане, и несколько других крупных городов, не обращая внимания на заявления империи, делают вам подарок! К слову сказать, генеральные акционеры Тригалла, – мужчина показал жестом за спину, где стояли препирающиеся женщина с мужчиной, – самые алчные и неприятные люди на свете. Однако большинство из них там… за исключением одной единственной парочки, а мы-то здесь! Какая нам разница? Я вам скажу больше: жители Даруджистана поговаривают, что акционерам нет никакого дела даже до чуда… А ведь вы, дорогой сэр, настоящее чудо!
Нелепый гонец сделал шаг вперед, на его лице внезапно появилось выражение торжественности. Возвысив голос, он произнес:
– Алхимики, маги, волшебники решили воссоединиться, пожертвовав для вашей армии необходимое довольствие. Колтайн из клана Ворона! Цепь Псов! Я привез вам пишу. Я привез вам воду.
