фекалиями.
Пара племен продолжала свои нападки вновь и вновь. Их частота и ярость постепенно нарастали, пока не стало совершенно ясно – большой битвы не избежать. Где-то позади следовала армия Дона Корболо. С учетом сил Тарксиана и других прибрежных поселений ее количество превышало размер Седьмых и остатков виканов в пять раз. Предводитель изменников не спешил: он здраво рассудил, что столкновение Колтайна с равнинными племенами окажется ему только на руку.
Однако как только придет время большой битвы – вот тут-то он и появится.
Цепь Псов, в состав которой вошли также беженцы из Велана, растянулась по всей равнине, которую карты называли как Неноз Одан. На южном горизонте виднелась высокая горная стена. Торговая дорога была проложена по самому надежному маршруту – долине широкой реки, расположившейся между горами Белан'ш с востока и Санифирскими холмами с запада. По истечении семи лиг дорога поднималась из иссушенной долины Санимона, окружала Санит Одан, миновала Гелинскую равнину, затем Доджал Одан и выходила точно к Арену.
В долине Санимона армия Колтайна не получила никакой поддержки. На караван, словно широкое одеяло, опустилось страшное чувство обреченности, обусловленное изоляцией от внешнего мира. Солдаты не воспрянули духом, увидев даже несколько больших племенных поселений у подножия холмов, окружающих долину. Это были трегины и бхиларды.
Именно здесь, в устье древней долины… здесь все и произойдет.
– Мы умираем, – пробормотал Затишье, идя бок о бок с историком на традиционное вечернее собрание руководителей. – Причем это не просто слова, старик. За сегодняшний день я потерял одиннадцать солдат. У них настолько пересохло в горле, что невозможно было просто дышать, – отмахнув зудевшую около уха муху, он продолжил: – Дыхание Худа, я просто тону от пота в этом обмундировании… Думаю, в конце концов каждый из нас будет похожим на Тлан Аймасс.
– Не могу сказать, что мне по душе твое сравнение, капитан.
– А я и не собирался сделать тебе приятное.
– Моча лошадей… Это именно та жидкость, которую последние дни потребляют викане.
– Да, то же самое делают несколько членов моего подразделения. Однако во сне они начинают дико ржать, и несколько человек во время приступа скончались.
Позади показались три собаки – огромный пес, по имени Проныра, его сучка, а также болонка, которая явно едва поспевала за своими могучими собратьями.
– Эти твари явно переживут нас всех, – проворчал Затишье. – Что за проклятье!
Небо над головой начало темнеть, через синюю завесу показались первые звезды.
– Боги, как же я устал.
Антилопа кивнул. «Действительно, дружище, мы прошли такое расстояние, а теперь вынуждены стать лицом к лицу с Худом. Усталость жертв – для него почти такая же награда, что и смерть. Он приглашает к себе с той же самой радушной усмешкой».
– Этим вечером в воздухе чудится что-то необычное, ты не находишь, историк?
– Да.
– Может быть, просто приближается Путь Худа?
– Вполне возможно.
Подойдя к командной палатке кулака, они аккуратно зашли внутрь. Перед ними сидели привычные лица: Нил и Невеличка – последние оставшиеся в живых колдуны, Сульмар и Ченнед, Булт, а также сам Колтайн. На лицах каждого из них было написано крайнее истощение; каждый пытался крепиться по- своему.
– А где Криворучка? – спросил Затишье, присаживаясь на свой привычный походный стул, стоящий в углу.
– Думаю, выслушивает приказы своего сержанта, – произнес Булт со слабой усмешкой.
Однако у Колтайна не было времени для праздных разговоров.
– Этой ночью нас ожидает какое-то событие… Колдуны его четко ощущают, однако большего они сказать не в силах. Нам нужно приготовиться.
Антилопа окинул взглядом Невеличку.
– Какого рода эти ощущения? Пожав плечами, девочка вздохнула.
– Смутные трудности… Нет, даже насилие… Я не знаю, историк.
– Вы чувствовали что-либо подобное раньше? Может быть, давным-давно?
– Нет. «Насилие».
– Соберите беженцев как можно плотнее, – скомандовал Колтайн капитанам. – Удвойте пикеты…
– Кулак, – возразил Сульмар. – Но мы же находимся перед лицом завтрашней битвы…
– Да, отдых необходим – я прекрасно себе отдаю в этом отчет, – викан начал ходить из стороны в сторону, однако шаги были гораздо медленнее, чем обычно. Они потеряли свою легкость, напор и элегантность. – Кроме того, мы очень ослабели – бочки с водой пусты уже более двенадцати часов.
Антилопа поморщился. «Битва? Нет, завтра мы станем свидетелями резни. Солдаты не способны сражаться, они не способны даже защитить себя». Антилопа прочистил горло, приготовившись говорить, однако осекся. «Всего одно слово, однако оно повлечет за собой жесточайшую иллюзию. Одно- единственное слово».
Колтайн уставился на Антилопу и мягко произнес:
