– Это плохо, – ответил Трелл. – Всевышние боги, только не здесь. Только не сейчас!
– Лучшего времени не найти! – выкрикнул Искарал Пуст. В разговор вновь вмешалась Апсала.
– Крокус, ты последний, кроме Скрипача, который не пытался открыть дверь. Иди сюда, быстрее.
Молчание, которое последовало за этими словами, было выразительнее слов. Сапер обернулся к тому месту, где лежал Ягут.
– Разбуди его, – приказал он Треллу. – У нас нет другого выбора.
Маппо поднял лицо, на котором отражалось мучительная нерешительность.
– Так близко к Треморлору – это же риск, Скрипач…
– Что…
Однако на этом слова сапера оборвались. Будто под действием вспышки молнии, тело Икариума затряслось и начало издавать ужасный вой. Окружающие в страхе попятились назад. Рана на лбу Ягута раскрылась, и из нее хлынул поток крови. Не обращая на это никакого внимания, Икариум вспрыгнул на ноги, подняв над головой длинный древний меч. Лезвие осветилось нежно-голубым светом.
Гончие и Д'айверс одновременно достигли двора. Земля и пожухлые деревья всколыхнулись; хитросплетенье корней и ветвей, подобно чьей-то хитрой темной сети, поднялось в воздух. Оставшиеся древесные стражи протянули свои щупальца по направлению к Гончим. Звери дико завыли. Слепая решила покинуть Скрипача и присоединиться к своему племени.
Стоя посреди ужасного необъяснимого хаоса, сапер в глубине души усмехнулся. «Никто не собирается предавать Повелителя Тени… Но как Азас может сопротивляться Гончим Тени?»
Внезапно Скрипач почувствовал на плече прикосновение руки.
– Щеколда! – прошептала Апсала. – Попробуй еще раз, Скрипач.
Д'айверс начал вновь атаковать, и Треморлор предпринял последнее отчаянное усилие для своей защиты. Послышался треск дерева.
Апсала подтолкнула сапера, и он всем телом обрушился на дверь. Обернувшись назад, Скрипач увидел Маппо, который до сих пор держал на руках бессознательного Икариума. От Ягута исходили в воздух потоки энергии, которые отдавались в ушах смертных диким безжалостным нарастающим криком. Прикоснувшись к темному, покрытому капельками влаги дереву двери, сапер вновь осознал свою абсолютную беспомощность. Почувствовав на спине горящий взгляд девушки, он все же решился совершить еще одну попытку и вновь схватился изо всех сил за металлическую щеколду.
Гончие завыли из самого темного угла сада, этот звук слился с нечеловеческими криками, доносившимися от Икариума. Скрипач почувствовал, что щеколда мелко вибрирует. По прошествии нескольких секунд дрожь распространилась на весь Дом.
Сапер прислонился к прохладной двери и, ощутив на мгновение веру в победу, сконцентрировал все свои оставшиеся силы. Вены вздулись, как корабельные тросы, однако… все напрасно.
Щеколда не поддалась.
Над головой послышался новый шум – это были кровяные мухи, пробивающие себе дорогу через древесную сеть. Они были все ближе и ближе… приближаясь к бешеной энергии Икариума. «Ягут скоро проснется – другого не дано. Единственная радость заключается в том, что нас он убьет последними. Ха-ха, погибнет Азас, лабиринт и все узники… Только прошу тебя, Икариум, не жалей никого… Так будет лучше для всего мира и остальных живущих в нем людей…»
Режущая боль пронзила спину Скрипача – кровяные мухи! Однако нет, что-то уж больно они тяжелы… Такое ощущение, будто в кожу вонзились мелкие клыки. Обернувшись, сапер встретился взглядом с яростным оскалом Моби. Зверек двинулся по руке Скрипача, непрестанно пронзая плоть на расстоянии нескольких дюймов. Сознание солдата помутилось, перед глазами пошли разноцветные круги. В ту же секунду он почувствовал, что рука стала чудовищно тяжела, и закричал.
Моби перебрался по руке сапера на саму дверь, протянул тонкую ручку и дотронулся до щеколды.
Скрипач повалился на теплый влажный плитняк. За спиной послышались крики и топот ног, а Дом продолжал неистово стонать. Перекатившись на спину, сапер ощутил, что лежит на каком-то предмете. В то же мгновение в воздухе повис резкий запах пыли.
Треморлор потряс сильнейший толчок.
Скрипача подбросило, и он, опершись на руки, принял сидячее положение.
Картина, открывшаяся впереди, поразила бы любого смертного. Коридор, чьи стены были выложены большими плитами, светился ярко-желтым трепещущим светом. Маппо продолжал держать Икариума в объятьях, хотя эта задача становилась все сложнее и сложнее. Все как один ринулись на свет. Через мгновение Ягут успокоился и вновь бессильно обмяк. Золотой свет перестал дрожать: ярость Икариума улетучилась.
Маппо в безмолвии склонился над неподвижно лежащим телом друга. Дверь захлопнулась, однако теперь они находились внутри.
Скрипач огляделся, пытаясь выяснить, не потеряли ли они кого из своей компании. Апсала склонилась над отцом; Крокус продолжал тащить съежившегося Искарала Пуста поближе к свету, в то время как верховный священник, недоумевая, тупо смотрел в потолок.
– А где Гончие, Искарал Пуст? – прозвучал сухой голос сапера.
– Убежали! Представляете, в средоточии предательства и измены они пошли до конца в борьбе с Д'айверсом, – помедлив, он понюхал сырой воздух. – Вы чувствуете это? Треморлор удовлетворен – Д'айверс попал на крючок.
– Любая измена в жизни может быть совершена инстинктивно, верховный священник, – произнесла Апсала. – Только представьте себе: пять всевышних во дворе Дома! Сам Повелитель Тени опасается их… Это же огромный риск для Треморлора!
