– Я не помню… В моей памяти не осталось ни одного человеческого лица. Они стояли и решали, что же все-таки делать с нами. Затем всех детей отвели в сторону. Солдаты оттолкнули отца и потащили его в противоположном направлении. Я хотел остаться в одиночестве, но меня схватили и отправили вместе с остальными детьми. Они наказывали нас, наказывали за несовершенные преступления.
Глаза Котильона сузились.
– Не думаю, что у твоего отца был большой выбор, Панек.
– Враги ведь, наверняка, были сами отцами. А также матерями, бабушками… Боги, как же рассержены были эти люди… Они сняли с нас одежду, обувь, они были так злы… Затем эти люди начали наказание.
– В чем же оно заключалось?
– Люди распяли детей на крестах.
Котильон на долгое время задумался. Когда он заговорил в следующий раз, этот голос показался мальчику вялым и безжизненным.
– Итак, ты запомнил эти подробности.
– Да, и я обещаю выполнить свою клятву… Что бы ни сказала на это мать. Я обещаю.
– Панек, послушай внимательно своего дядю. Ты решил неверно: вы не были наказаны просто так… Я, конечно, понимаю, что мои слова очень трудны для понимания, однако все же постарайся… Эти люди причинили вам боль, потому что их некому было остановить. Твой отец пытался помочь вам – я более чем уверен в этом. Подобно тебе, у него просто не хватило сил. Рядом с тобой сейчас твоя новая мать и я, дядя Котильон. Мы постараемся сделать так, чтобы ты никогда больше не чувствовал себя беспомощным. Понятно, малыш?
Панек поднял взор на свою мать. Та ласково что-то прощебетала.
– Понятно, – ответил мальчик.
– Мы будем обучать друг друга. Панек нахмурился.
– Но чему я, ребенок, могу научить вас – таких сильных и страшных…
Котильон поморщился.
– Научить меня видеть… здесь, в этом королевстве. Мир призраков, держава Тени – это единственное место, где я способен…
– Проходить через невидимые предметы.
– Точно. Я часто удивлялся – почему это Гончие не ходят по прямой линии.
– Гончие?
– Рано или поздно, ты встретишься с ними, Панек. Дряные собачонки – все до одной.
Панек улыбнулся, обнажив белые клыки.
– А мне нравятся собаки.
Едва заметно вздрогнув, Котильон произнес:
– Уверен, что они, в свою очередь, полюбят тебя. – Поднявшись на ноги, он повернулся лицом к Апту: – ТЫ прав, в одиночестве с подобной задачей не справиться. Я подумаю с Амманасом, что здесь можно предпринять, – повелитель Тени вновь повернулся к мальчику. – У твой матери сейчас есть другие задачи: она обязана заплатить по счетам. Так что решай – либо пойдешь с ней, либо останешься со мной.
– А куда собираешься ты, дядя?
– Рядом находится еще очень много детей Ты хочешь помочь мне в их усмирении?
Панек помедлил, а затем ответил:
– Я, конечно, очень хочу их снова увидеть, но не сейчас… Я пойду с мамой. Она объяснила мне, что тот человек, который пытался спасти нас, нуждается в присмотре и посильной помощи. Мне хотелось бы встретиться с ним Мама сказала, что этот человек видит меня в своих снах с самой первой минуты знакомства.
– Уверен, что так и есть на самом деле, – пробормотал Котильон. – Подобно мне, его постоянно преследует мысль об абсолютной беспомощности. Ну да ладно, мы еще встретимся, – бог в последний раз взглянул на апторианку. – Когда я вознесся, леди, меня не покидали кошмары прошлых переживаний… – он поморщился. – Представь же теперь удивление человека, который благодарит тебя за подобные узы.
Панек вмешался:
– Дядя, а у тебя нет детей?
Вздрогнув, Котильон посмотрел по сторонам.
– Дочь… Если ее можно так назвать, – вздохнув, он сухо улыбнулся. – Боюсь, мы поссорились и разошлись.
– Ты должен простить ее.
– Проклятый выскочка!
– Ты же сказал, что мы будем учить друг друга, дядя.
Котильона с удивлением посмотрел на маленького мальчика, говорившего столь здравые вещи, а затем мягко произнес:
– Увы, прощение означает совсем другое…
– В таком случае я обязан встретиться с ней.
