которую принесли Зое.
Зоя снова закрыла дверь, моля бога, чтобы никто сегодня не пришел. Она не выносила сочувственные взгляды, добрые слова, от них становилось еще хуже.
Но в дверь снова постучали. Это опять была Кристина, она очень нервничала.
– Он говорит, что подождет. Что мне ему сказать?
Зоя вздохнула: кто бы это мог быть? Возможно, муж покупательницы, который боялся, как бы она не заговорила о его любовнице с его женой. Иногда ей наносили подобные визиты, и она всегда вежливо, но сдержанно давала этим людям отпор. Она подошла к двери и впустила ассистентку. Зоины глаза, а не только черное платье и чулки, говорили о безмерном горе.
– Хорошо. Пусть он войдет. – В любом случае не оставалось ничего другого. Зоя не могла ни на чем сосредоточиться. Ни здесь, ни дома от нее сейчас никакого не было толку. И она молча встала, когда Кристина впустила высокого, представительного мужчину в темно-синем костюме, с седыми волосами и голубыми глазами. Мужчина с сочувствием смотрел на красивую печальную женщину, одетую во все черное, ее глаза смотрели, казалось, прямо в душу.
– Миссис Хирш? – Обычно здесь никто не Называл ее так.
– Да, это я…
– Меня зовут Пол Келли. Наша фирма ведет дела вашего мужа… связанные с недвижимостью. – Зоя молча пожала ему руку и предложила сесть к столу. Нам было совершенно необходимо встретиться с вами. – Он смотрел на нее с мягким упреком, и она заметила, что у него интересные глаза. У него был ирландский тип лица, и она догадалась, что когда-то у него были блестящие черные волосы, которые теперь стали белоснежными. – Вы не отвечали на наши звонки. Теперь-то он понял почему. Эта женщина была убита горем, и ему было искренне жаль ее.
– Я знаю. – Зоя отвернулась. А потом, вздохнув, посмотрела на него. – По правде говоря, мне не хотелось разговаривать с вами. Для меня сейчас это слишком тяжело. Это… – она перешла на шепот и снова отвернулась, – ..непереносимо тяжело.
Последовало долгое молчание. Было видно, как она страдает, и все же за болью он чувствовал огромную силу, силу, которой сама она не замечала.
– Я все понимаю. Но нам надо знать ваше мнение по поводу нескольких дел. Мы собирались передать вам его завещание, но, возможно, в настоящее время, при создавшихся обстоятельствах… – Его голос замер, и они снова встретились взглядами. – Знайте: он завещал почти все вам и своему сыну. Он также оставил большое наследство своим родителям и родственникам, а также вашим детям, миссис Хирш. – Тут он перешел на официальный тон:
– Я должен добавить, очень значительное наследство: каждому по миллиону долларов – конечно, с правом пользования по доверенности. Дети не могут трогать основной капитал, пока им не исполнится двадцать один год, и есть еще некоторые условия, но очень разумные. Наш отдел управления имуществом помогал ему составить это завещание. – Он осекся, заметив, что Зоя пристально смотрит на него. – Что- нибудь не так? – Он вдруг пожалел, что пришел. Миссис Хирш была явно не готова к этому разговору.
– Миллион долларов каждому? – О такой сумме она и мечтать не могла; к тому же это были ее дети, а не его. Она была поражена. Впрочем, это было так похоже на Саймона. Ее снова как ножом пронзила любовь к нему.
– Да. Кроме того, мистер Хирш хотел предложить вашему сыну соответствующую должность в его фирме – конечно, когда он станет достаточно взрослым.
Ему предстоит управлять большой компанией, включающей фабрику и все шесть текстильных производств, особенно теперь, с учетом военных контрактов, которые получены после его отъезда на фронт… – Юрист продолжал говорить, а Зоя пыталась переварить полученную информацию. Как это похоже на Саймона – подумать о них всех и даже трудоустроить Николая.
Как это похоже на Саймона… Если бы только он остался жив… Лучше он сам, чем его состояние…
– Какие контракты? – Ее мысли снова медленно возвращались к жизни; о многом надо было подумать, многое Саймон создал практически из ничего. И теперь она была обязана разобраться и понять все… – Он не говорил мне о военных контрактах.
– Когда он уезжал, с контрактами еще не было полной определенности. Теперь же его предприятия будут поставлять материал для нашего военного обмундирования в течение всей войны. – Юрист взглянул на нее: какая красивая, какая элегантная, какое достоинство, какое горе…
– О боже… сколько же это будет стоить? – На мгновение ей показалось, что Саймон снова здесь. Зоя знала, какой бы это вызвало у него восторг, и когда юрист дал ей примерное представление о сумме контрактов, она с недоверием посмотрела на него. – Но это невероятно… Неужели? – Она едва заметно улыбнулась и вдруг стала намного моложе, ей никак невозможно было дать сорок три года, сейчас в это было трудно поверить.
– Очень даже вероятно. Честно говоря, миссис Хирш, вы и ваш сын после войны разбогатеете. И если Николай будет работать на фирму, мистер Хирш предусмотрел для него большие проценты. – Он все предусмотрел – но сейчас это не утешало. Что делать со всеми этими деньгами без Саймона? Аксель была права. Она обязана продолжить то, что он начал. Это был его прощальный подарок – ей, им всем. И она должна продолжить его дело ради него и ради детей.
– А люди, которых он назначил управлять, справятся с этой задачей? – Зоя сузила глаза, глядя на него, как будто видела его впервые, улыбка ей определенно шла.
– Уверен, что справятся. Они должны отчитываться перед нами и, конечно… – он встретил ее взгляд, – перед вами. Мистер Хирш сделал вас директором всех своих компаний. Он с большим уважением относился к вашей деловой интуиции. – Тут юрист отвернулся, увидев, что глаза ее полны слез. Саймон значил для нее больше, чем все его компании, вместе взятые, но стоящий перед ней человек никогда не сможет понять этого.
– Я очень любила его. – Она встала и отошла к окну. Теперь она не могла сдаться. Она должна была продолжать его дело… ради детей… и ради него. Зоя снова медленно повернулась к Полу Келли.
– Спасибо, что пришли, – произнесла она сквозь слезы, и у него перехватило дыхание от ее красоты, – а то ведь я не подхожу к телефону… – Она никак не могла свыкнуться с утратой Саймона…
