Он печально улыбнулся.
– Я этого боялся. Поэтому и пришел. Надеюсь, вы простите меня за вторжение. – А затем добавил:
– Какой у вас прекрасный универмаг! Моя жена всегда делает здесь покупки. – Зоя кивнула, вспомнив обо всех своих любимых клиентках: теперь она так редко о них думала.
– Пусть она позовет меня, когда придет снова. Мы покажем ей все, что она пожелает, – прямо здесь, в моем кабинете.
– Мне было бы куда выгоднее, если б вы ее сюда вообще не пускали. – Пол улыбнулся, и Зоя улыбнулась ему в ответ. А потом он задал ей несколько вопросов насчет Николая, и она рассказала, что сын в Лондоне, летает на бомбардировщиках, служит в американских частях, приписанных к британским военно-воздушным силам. – Вам много пришлось пережить, миссис Хирш?
Она печально кивнула, что его несказанно тронуло: какая же все-таки она ранимая… Она создала собственную империю – конечно, с помощью мужа, и все же она казалась такой хрупкой, точно бабочка.
– Пожалуйста, дайте мне знать, если я смогу чем-нибудь помочь вам. – Но что он мог сделать? Никто не мог вернуть ей Саймона, а больше ей ничего не хотелось.
– Я хочу побывать на предприятиях мужа, – сказала Зоя, нахмурившись. – Если я буду директором его компаний, мне надо ознакомиться с делами. – Дай бог, чтобы в работе она смогла наконец забыться.
– Что ж, разумно. – Она произвела на него неизгладимое впечатление во всех отношениях. – Я хотел это сделать сам, но буду рад поделиться с вами всей имеющейся у нас информацией. – Он был компаньоном в одной из самых известных в Нью-Йорке юридических фирм на Уолл-стрите; он был лет на десять старше ее, но выглядел моложе, когда смеялся и когда глаза у него блестели. На самом же деле ему было пятьдесят три года, и он выглядел на этот возраст.
Они еще поговорили немного, и он поднялся.
– Мы можем встретиться на следующей неделе в конторе Саймона на Седьмой авеню, или вы хотите, чтобы я принес все бумаги вам?
– Давайте встретимся в конторе. Я хочу, чтобы там знали, что их контролируют… двое. – Она улыбнулась и пожала ему руку, а затем мягко сказала:
– Благодарю вас, мистер Келли. Спасибо, что пришли.
Он снова улыбнулся обаятельной ирландской улыбкой.
– Надеюсь, мы сработаемся.
Зоя еще раз поблагодарила его, и он ушел, а она сидела за столом и смотрела в пустоту. Цифры, которые он назвал ей, были ошеломляющими. Для сына портного из Нижнего Ист-Сайда Саймон невероятно преуспел. Он создал собственную империю. Зоя снова, в который раз, улыбнулась фотографии Саймона и тихо вышла из кабинета; она очень стала похожа на себя – впервые с тех пор, как он погиб. Все работники универмага обратили на это внимание. Что ж, пора графине Зое продолжать жить… с памятью в сердце… и так будет всегда… как и со всеми остальными, кого она любила. Но сейчас она не могла думать о них. Ей предстояло еще очень много работать. Ради Саймона.
Глава 46
В конце 1942 года Зоя один день в неделю проводила в конторе Саймона на Седьмой авеню, и мистер Келли обычно бывал там с ней. Сначала они обращались друг к другу официально: «мистер Келли, миссис Хирш». Она носила простые черные костюмы, а он – темно-синие или в полоску. Но спустя несколько месяцев в их отношениях появился юмор. Он рассказывал очень смешные анекдоты, а она смешила его рассказами о «Графине Зое». Потом она стала приходить на работу в менее официальных нарядах, а он снимал пиджак и закатывал рукава сорочки. На него производила впечатление ее деловая сметка. Сначала-то Пол думал, что мистер Хирш совершил ошибку, решив назначить ее директором вместо себя, но теперь он понял, что Хирш, как всегда, оказался прав. В то же время ей удалось сохранить женственность, она никогда не повышала голос, но всем было очевидно, что она ни от кого не потерпит никакой глупости; Зоя всегда строго следила за отчетностью.
– Как вам все это удалось? – спросил он ее однажды за ленчем в кабинете Саймона. Они попросили принести им сандвичи и устроили себе настоящий пир. Атертон, Келли и Шварц накануне уволили одного из двух руководителей предприятий Саймона, и сейчас предстояло проверить множество документов.
– По ошибке, – засмеялась она. Зоя рассказала ему о своей работе в варьете и у Аксель и что когда-то давным-давно танцевала в труппе дягилевского балета.
Что же касается Келли, то он закончил Йельский университет и женился на бостонской актрисе по имени Алисон О'Киф. Через четыре года у них уже было трое детей, однако говорил он о ней без привычного блеска в глазах.
Ее не удивило, когда много позже, после одного напряженного рабочего дня, он сказал, что не любит возвращаться домой.
– Мы с Алисон чужие уже много лет, – признался он.
Да, ему не позавидуешь… Они-то с Саймоном были настоящими друзьями, не говоря уж о той обоюдной страсти, которую они испытывали друг к другу.
– Почему тогда вы не разводитесь? Сейчас ведь многие разводятся.
– Мы оба католики, Зоя, – с грустью в голосе сказал он. – Она никогда не согласится на развод. Я пытался предложить ей это десять лет назад. У нее был нервный срыв – так она, во всяком случае, говорила, и с тех пор она очень изменилась. Я не могу оставить ее сейчас. И к тому же… – он осекся, но потом решил быть откровенным до конца: Зоя была женщиной, которой можно было доверять, за последний год они стали близкими друзьями, – ..если говорить начистоту, она пьет. Я бы не пережил, если бы с ней что-то случилось по моей вине.
– Жизнь у вас, я вижу, не очень-то веселая… – Бостонская актриска… пьет и не дает ему развода – Зою передернуло от одной мысли об этом. Впрочем, в универмаге она видела много подобных женщин, наряды они покупали от безделья и никогда не надевали то, что приносили домой: их ничуть не волновало, как они выглядят. – Вам, должно быть, очень одиноко. – Зоя ласково посмотрела на него, и он пожалел, что рассказал ей слишком много, ведь им предстояло работать вместе, а это могло помешать. В его жизни были
