– Прошу вас, – она покраснела от смущения, – называйте меня Зоей. Теперь меня зовут Зоя Эндрюс. – Их взгляды на мгновение встретились, и Зоя отвела глаза. – Я уехала из России в семнадцатом году. Сразу после революции.
– Вероятно, для вас это было тяжелое время. Ваша семья тоже уехала вместе с вами?
– Только бабушка. – Теперь у нее были силы говорить об этом. На это ей потребовалось почти двадцать лет. – Остальных убили до нашего отъезда, почти всех. А некоторых спустя год.
Он не понял, что она имела в виду русского царя, он даже не подозревал, что они близкие родственники.
– И вы переехали в Нью-Йорк?
– Нет. – Зоя улыбнулась. Официант разлил по бокалам вино – Саймон заказал прекрасное вино 1926 года. – Мы перебрались в Париж. Я прожила там два года, а уж потом вышла замуж и уехала с мужем в Нью-Йорк.
Хирш перевел взгляд на ее обручальное кольцо и обратил внимание, что надето оно на безымянном пальце. Аксель тоже заметила это, однако она достаточно хорошо знала Зою и понимала, что та ничего объяснять не станет.
– Графиня – вдова, – пояснила она, и Зоя с досадой посмотрела на нее.
– Прошу прощения, – вежливо извинился он, но видно было, что информация заинтересовала его. – У вас есть дети?
– Двое, сын и дочь, – с гордостью ответила Зоя. – А у вас, мистер Хирш? – Она задала этот вопрос из вежливости и тут же поймала на себе довольный взгляд Аксель. Он ей явно нравился, Хирш же проявлял недвусмысленный интерес к Зое. – У вас тоже есть дети?
– Нет. – Он улыбнулся и с сожалением покачал головой. – Я не был женат, и у меня нет детей. Все времени не хватало. Последние двадцать лет я создавал собственный бизнес. Большинство моих родственников работают на меня. В прошлом году мой отец отошел от дел, да и мать, боюсь, уже не та. Мать считает, что если я не женился до сорока лет, то у нее не осталось почти никакой надежды. Раньше-то она ужасно ко мне с этим приставала: женись да женись. Я у нее – единственный сын, единственный ребенок, и ей бы хотелось десятерых внуков.
Зоя задумчиво улыбнулась, вспомнив свои детские разговоры с Машей о том, сколько они хотели иметь детей. Ей хотелось шестерых, а Маше – четверых или пятерых, но ни у одной из них жизнь не сложилась так, как они рассчитывали.
– Еще женитесь и порадуете ее двойняшками.
Саймон Хирш сделал вид, что поперхнулся вином, а затем весело посмотрел на нее.
– Надо будет сказать ей это, но боюсь, она снова начнет на меня давить.
В это время им принесли еду: кнели – Аксель и перепела – Зое. Хирш же заказал себе бифштекс, извинившись за свой американский вкус.
– Могу ли я, милые дамы, спросить вас о ваших покупках или это коммерческая тайна?
Зоя улыбнулась и переглянулась с Аксель, которая пребывала в прекрасном настроении.
– Нам нечего скрывать от вас, мистер Хирш, разве что заказ на пальто. – Все трое рассмеялись, после чего Зоя рассказала Хиршу об их покупках. И прежде всего о свитерах от Скьяпарелли.
– Ее новая модель пуловера – просто сенсация, – не скрывая своего восхищения, сказала Зоя. – А туфли, которые мы сегодня заказали у Диора, просто прелесть.
– Надо будет зайти на все это посмотреть… А вы купили что-нибудь у Эльзы из ее новой коллекции «Розовый сюрприз»? – Хиршу очень понравился этот цвет, он собирался использовать его в своих изделиях, и его интересовало Зоино мнение.
– Я еще своего мнения не составила. Не покажется ли «Розовый сюрприз» нашим клиентам слишком броским?
– Мне кажется, он будет выглядеть великолепно.
Зоя улыбнулась. Странно, что этот сильный, кряжистый мужчина, больше похожий на футболиста, обсуждает модели Эльзы Скьяпарелли из ткани «Розовый сюрприз»; впрочем, его пальто были самыми лучшими в Штатах, у него был наметанный взгляд на моду и цвет, и он знал, что делает.
– Мой отец был портным, – пояснил Хирш, – и его отец тоже. Он и основал «Хирш и компания» со своими двумя братьями в Нижнем Ист-Сайде. Они шили костюмы и пальто своим знакомым, а потом про них узнали на Седьмой авеню и стали заказывать одежду в «Хирш и компания». Но мой отец послал их куда подальше… – Он виновато взглянул на Зою, но та слушала с таким интересом, что не обратила внимания на грубое выражение.
– Он перебрался на Седьмую авеню и открыл собственное ателье, а когда я стал там работать, я перевернул все с ног на голову с помощью того, что называется модой. Несколько раз мы с отцом ужасно ссорились из-за этого, но, когда мои дядья ушли на пенсию, я сделал все по-своему, закупил английскую шерсть такого цвета, что папаша чуть не взвыл от ужаса. Затем мы стали шить и женские пальто и за последние десять лет многого добились как раз в том, с чего, по-моему, надо было начинать. Сейчас все идет прекрасно, особенно теперь, когда отец отошел от дел, а я привожу новые модели из Парижа.
– Интересная история, мистер Хирш, – подала голос Аксель. Это была типичная история удачливого американского предпринимателя. – Ваши пальто великолепны. Они у нас хорошо идут.
– Очень приятно. – Хирш улыбнулся; он чувствовал себя на своем месте. Он имел огромный успех, причем достиг всего почти в одиночку. – Мой отец постоянно твердил, что я погублю дело. Теперь-то, на пенсии, он старается показать, что его больше ничто не интересует. Но, когда меня нет, мои портные и закройщики рассказывают, что он все вынюхивает и разглядывает в мастерских. – Зою рассмешила нарисованная им картина. – А вы, графиня… извините, Зоя… как вы попали к Аксель?
– Это долгая история, – засмеялась она, чувствуя себя с ним удивительно легко. Затем Зоя вновь стала серьезной. – Мы все потеряли во время кризиса. – Она не скрывала, что с ней произошло. – Внезапно мы
