здесь… – сказал он философски. – Никуда не поеду.
– Спасибо вам. Вы мне очень помогли. Джон улыбнулся старичку, а тот впервые посмотрел на него с любопытством:
– Почему вы разыскиваете Эйлен и Джека? Им что, кто-то оставил наследство?
Это казалось не правдоподобным даже самому Чарли, однако мысль все равно была интригующей.
Джон покачал головой:
– Нет. Я вообще-то разыскиваю трех девочек. Друг их родителей хочет их найти.
– Столько времени прошло. Трудно теперь искать. Джон лучше других знал, что это правда.
– Да. Именно поэтому вы мне очень помогли. Приходится составлять картину из маленьких кусочков, обрывков воспоминаний, но порой везет, как мне с вами. Спасибо вам, Чарли.
Джон пожал руку своему собеседнику, а тот помахал ему трубкой на прощание.
– Вам хоть хорошо платят за такую работу? Это же все равно что искать иголку в стоге сена.
– Бывает, что так и есть.
Оставив первый вопрос без ответа, Джон помахал старичку, спустился с веранды и направился к машине. Удручала даже сама езда по этой улице, он словно чувствовал на себе глаза Хилари, будто перевоплотился в Артура и оставлял ее здесь. Джон не переставал удивляться, как его клиент мог так поступить.
Меньше чем через час он подрулил к дому родителей. Его старший брат уже был там. Он и отец сидели на террасе и попивали джин с тоником.
– Привет, пап. Ты великолепно выглядишь. Ему действительно можно было скорее дать шестьдесят, чем без малого восемьдесят: у него был сильный голос, достаточно густая шевелюра, бодрый вид. Джон подошел к отцу и обнял его за плечи.
– Ну, как поживаешь, мой черный барашек? Они всегда подтрунивали над Джоном, но и гордились им, его успехами. Единственное, о чем родители сожалели, было то, что он развелся с Элоизой. Они всегда надеялись, что брак среднего сына будет более прочным и у него появятся дети.
– С проблемами справляешься?
– Стараюсь. Привет, Чарлз.
Братья с улыбкой пожали друг другу руки. Между ними всегда была некоторая дистанция, но Джон все равно любил старшего брата. Сорокашестилетний Чарлз был совладельцем крупной юридической фирмы в Нью-Йорке. Он специализировался в области международного права, имел красивую жену, работавшую президентом Юношеской лиги, и троих замечательных детей. В соответствии с критериями, принятыми в их семье, Чарлз добился наибольших успехов, но Джон всегда чувствовал, что в его жизни чего-то не хватает: может быть, вдохновения или просто фантазии.
В этот момент из дома вышла вместе с Лесли, женой Чарлза, сама миссис Чепмен.
– Прибыл, блудный сын! – воскликнула она своим хрипловатым голосом и обняла Джона.
Виновница семейного торжества была все еще привлекательной женщиной и выглядела очень элегантно в простом льняном платье, с волосами, собранными в узел, с ниткой жемчуга на шее – свадебным подарком мужа. Пальцы ее украшали кольца, хранившиеся в семье на протяжении пяти поколений.
– Выглядишь ты неплохо! А чем сейчас занимаешься?
– Недавно начал новое расследование, мама. Даже по пути к вам кое-что выяснил.
Миссис Чепмен была довольна. Сыновья доставляли ей радость. Все они были умными, интересными, хотя и непохожими друг на друга. Она всех их любила, но втайне чуть-чуть выделяла Джона.
– Я слышала, что ты стал настоящим балетоманом? – холодно спросила Лесли, внимательно глядя на Джона и потягивая коктейль.
В ней было какое-то ехидство, очень коробившее Джона; другие же, к его удивлению, этой черты вроде бы не замечали. Лесли принадлежала к тем женщинам, у которых было все; ей следовало радоваться своему богатству, двум любящим дочерям, очаровательному сыну, красивому, преуспевающему мужу, однако она завидовала всему и всем, особенно Джону. Ей всегда казалось, что Чарлз не столь удачлив, и это ее раздражало.
– Я и не знала, что ты интересуешься танцем.
– Чего в жизни не бывает, – уклончиво ответил Джон, удивленный, что невестка знает про Сашу, но затем у него мелькнула догадка, что Лесли, возможно, встречалась с любовником в «Русской чайной» и могла видеть там их с Сашей.
Вскоре приехал Филип со своим семейством, загорелый после проведенного в Европе отпуска. У него было двое детей: сын и дочь. Жена его – светловолосая, голубоглазая, веснушчатая – ничуть не изменилась со времен их студенческой свадьбы. Теперь им было по тридцать восемь, они жили в Коннектикуте и оба страстно увлекались теннисом.
Получалось, что среди троих братьев лишь Джон выбивался из общепринятой схемы и не оправдывал ожиданий родственников. Он подумал, что поступил правильно, не взяв с собой Сашу, – это бы только все осложнило.
С Элоизой и то возникали проблемы. Когда она хотела общаться, то делала это великолепно. Но если не имела такого желания – привозила с собой пишущую машинку и всю первую половину дня работала, отчего Лесли бесилась, а мать Джона расстраивалась. Характер Элоизы явно нельзя было считать легким, но Саша, со своими трико, облегающими джинсами, приступами раздражительности и сумасбродными выходками, повергла бы его родственников в полный шок. Мысли о ней вызывали у Джона, сидевшего и глядевшего на океан, улыбку.
– Ну, какие новости? – хлопнул его по плечу Филип. Джон стал расспрашивать брата о поездке в Европу. Все они были замечательные люди, и Джон их любил, но смертельно скучал в их компании. Поэтому в
