– Тана, не делай этого, пожалуйста… это просто… Почему ты должна тащить его с собой?
– Потому что он полгода лежит в больнице, никого, кроме меня, не видит, и, может быть, ему было бы приятно поехать. Тебе это не приходило в голову? Не говоря уже о том, что это была не автомобильная катастрофа, с ним это случилось, когда он защищал ту вонючую страну, в которой мы, однако, не имели никакого права находиться, и самое малое, что остальные могут для него сделать, – это выказать хоть чуточку благодарности и учтивости… – Она была вне себя от ярости, что совершенно перепугало Джин.
– Да-да, конечно… Я понимаю… ничто не мешает ему приехать… – И вдруг, без всякого перехода: – Ты знаешь, у Джона и Энн будет второй ребенок.
– Какое это имеет отношение ко всему прочему, черт побери? – Тана была ошарашена. Бесполезно говорить с ней. Они теперь ни на что не смотрели одинаково, с чем Тана почти смирилась.
– Ну, ты могла бы подумать об этом на досуге. Ты ведь не становишься моложе, дорогуша, тебе почти двадцать три.
– Мама, я учусь на юриста. Ты хоть немного представляешь себе, что это значит? Знаешь, что я работаю не покладая рук? Вообрази только, как нелепо было бы мне сейчас думать о замужестве и детях.
– Видишь ли, так будет всегда, если ты собираешься все время проводить с ним. – Она опять цеплялась к Гарри, и Тану разозлили ее слова.
– Вовсе нет! – Ярость полыхала в ее глазах, но Джин этого не видела. – У него, ты знаешь, еще встает.
– Тана! – Джин ужаснула вульгарность дочери. – Просто отвратительно говорить о таких вещах!
– Но ведь именно это ты хотела узнать, правда? Ладно, можешь успокоиться, мама, это все еще работает. Я слышала, что он несколько дней назад трахнул медсестру, и ей очень понравилось. – Тана, как большая собака, играла со своей жертвой, трепала за шею, не желая отпускать ее, а Джин висела безвольно, не в силах убежать. – Ну как, теперь тебе лучше?
– Тана Робертс, с тобой там что-то случилось.
Тана подумала об изнурительных часах учебы, безнадежной, безысходной любви к Гаррисону, о Гарри, вернувшемся из Вьетнама инвалидом… Да, мать права. С ней «что-то» случилось. По правде говоря, много чего случилось.
– Думаю, что я повзрослела. Не всегда это красиво выглядит, правда, мам?
– Вовсе не обязательно это должно быть безобразным или грубым. Полагаю, только в Калифорнии так бывает. В твоем колледже, должно быть, одни дикари.
Тана рассмеялась. Целый мир разделял их.
– Думаю, ты права. Во всяком случае, я тебя поздравляю, мам. – Внезапно ее осенило, что Билли теперь будет ее сводным братом, и от этой мысли ее просто затошнило. Придется встретиться с ним на торжестве, а это уже выше ее сил. – Постараюсь приехать вовремя.
– Прекрасно, – Джин вздохнула: разговаривать с ней ужасно утомительно, – и привози Гарри, если ты считаешь это своим долгом.
– Посмотрю, захочет и сможет ли он. Сначала я хочу забрать его из больницы, а потом нам надо переехать… – Она осеклась на полуслове, но поздно, а на том конце провода повисла оглушающая тишина. Действительно, это было уж слишком.
– Ты переезжаешь с ним вместе?
Тана перевела дух:
– Да. Он не может жить один.
– Пусть его отец наймет сиделку. Или они будут платить тебе зарплату? – когда хотела, она могла быть язвительной, как и дочь, но Тана не испугалась.
– Вовсе нет. Я собираюсь разделить с ним плату за квартиру.
– Ты сошла с ума. Минимум, что он может сделать, – жениться на тебе, но уж этого я не позволю.
– А вот это не в твоих силах, – Тана говорила странно спокойным тоном. – Я вышла бы за него, если б захотела, но я не хочу. Так что успокойся. Мама, я знаю, что тебе это тяжело, но просто я должна жить так, как хочу. Как ты думаешь, сможешь ты хотя бы попытаться это понять? – Наступило долгое молчание, и Тана улыбнулась. – Знаю, это нелегко…
И вдруг услышала рыдания Джин.
– Неужели ты не видишь, что ломаешь свою жизнь?
– Как? Помогая другу выбраться? Какой в этом вред, что плохого?
– Потому что в один прекрасный день ты проснешься сорокалетней, и все будет кончено, Тэн. Ты, как и я, растратила свою юность, но моя не совсем потеряна – у меня есть ты.
– А может быть, и у меня когда-нибудь будут дети. Но сейчас я не думаю об этом. Я изучаю право, хочу сделать карьеру, чтобы добиться чего-нибудь в жизни, быть полезной. А уж потом я подумаю обо всем прочем. Как Энн. – Это был укол, но дружеский, и он не достиг цели.
– Нельзя совместить и карьеру, и мужа.
– Почему? Кто тебе сказал?
– Просто это правда, и все.
– Все это дерьмо собачье.
– Нет, и если ты будешь долго возиться с этим мальчишкой Уинслоу, ты выйдешь за него замуж. А он
