она?
– Она из Германии.
Сэм задумчиво покивал головой:
– А почему она в больнице? Что-нибудь серьезное?
– В общем, нет, – вздохнула Рут и прошлась по комнате. – Я не знаю. Мне кажется, она надломлена. Врачи не могут обнаружить никакого заболевания, во всяком случае, ничего заразного. – Она заколебалась. – Понимаешь, Сэм… Она совершенно отчаялась. Ей двадцать лет, она потеряла всю свою семью. Просто сердце разрывается.
Рут смотрела на мужа с мольбой.
– У каждого из них свое горе, – мягко возразил он. В последнее время поступало все больше и больше фактов, свидетельствовавших о преступлениях, которые совершались в нацистских концлагерях. – Невозможно всех беженцев поселить у нас дома.
Однако мысленно он отметил, что за все время работы в Женском обществе взаимопомощи Рут впервые захотела взять кого-то к себе домой.
– Сэм, прошу тебя…
– А как же Джулия и Дебби?
– А что такое?
– Ну, все-таки совершенно чужой человек в доме…
– Интересно, как бы себя чувствовали Джулия и Дебби, если бы потеряли свою семью? Вряд ли мы их с тобой хорошо воспитали, если они не способны сочувствовать чужому горю. Только что закончилась война. Девочки должны это понять. Мы не можем оставаться в стороне.
– Мы и так не остались в стороне…
Сэм Либман подумал о погибшем сыне.
– Ты слишком многого от нас хочешь, Рут. Как к этому отнесется Пол, когда вернется домой? Ему тоже вряд ли понравится, что рядом чужой человек. Ведь у мальчика покалечена нога… – Сэм запнулся, но Рут поняла, о чем он сейчас думает. – У Пола, как тебе известно, и без того будет достаточно потрясений. Мне кажется, присутствие незнакомой девушки не пойдет ему на пользу.
Рут улыбнулась своему мужу:
– Может быть, это как раз окажется кстати. Я, например, вполне это допускаю.
Супруги Либман знали, что дома Пола ждет весьма неприятное известие.
– Но дело, собственно, не в этом, – продолжила Рут. – Главное – сама девушка. Места у нас для нее хватит. Если бы ты разрешил перевезти ее к нам, хотя бы на время…
– Надолго ли?
– Не знаю, Сэм. Думаю, на полгода или на год. У нее нет ни семьи, ни имущества, вообще ничего. Но она достаточно образованна и прилично говорит по-английски. Со временем, когда состояние шока минует, можно будет подыскать ей работу, и тогда она сможет жить самостоятельно.
– А если не сможет, тогда что? Она навечно поселится у нас в доме?
– Конечно, нет. Думаю, с ней можно будет об этом поговорить. Мы с самого начала предложим ей пожить у нас шесть месяцев, а затем продлим этот срок еще на шесть месяцев, если понадобится. Но девушка будет знать, что год – это крайний срок.
Сэм понял, что сражение проиграно. Так уж получалось, что жена всегда одерживала над ним верх, даже когда он был уверен, что настоял на своем.
– Миссис Либман, ваш дар убеждения меня пугает. Слава Богу, что вы не работаете на какую-нибудь конкурирующую фирму.
– Это означает, что ты согласен?
– Это означает, что я подумаю. – Немного помолчав, Сэм спросил: – Так где она?
– В больнице Бет-Дэвид. Ты хочешь ее навестить? – Рут Либман улыбнулась, а ее муж вздохнул и отложил сигару.
– Попробую, может быть, получится сегодня вечером по дороге домой. Имя «Либман» для нее что- нибудь значит?
– Да, я провела у нее все утро. Просто скажи ей, что ты муж Рут.
Тут она заметила, что Сэм чем-то обеспокоен.
– Что такое?
– Она инвалид?
Рут подошла к нему, погладила его по щеке.
– Разумеется, нет.
Ей нравилось, когда она замечала у мужа какие-то слабости – это лишь делало его в ее глазах более привлекательным, более человечным, еще явственнее подчеркивало силу его характера. В такие мгновения Рут любила мужа еще сильнее. Она лукаво посмотрела на него.
– По правде говоря, девушка очень хороша собой. Но она ужасно одинока. Думаю, ты сразу это увидишь. Такое ощущение, что она навсегда утратила надежду.
– Это неудивительно, если вспомнить, через что ей пришлось пройти. Вряд ли она способна кому-нибудь доверять. После всего, чему фашисты подвергли этих людей…
Глаза Сэма Либмана вспыхнули огнем. Он каждый раз приходил в неистовство, когда думал о том, что эти сволочи натворили в Европе. Когда Сэм впервые прочел отчет о преступлениях, совершенных в Освенциме, он заперся у себя в кабинете, долго думал и молился, а потом прорыдал всю ночь.
Еще раз взглянув на Рут, он взялся за котелок.
– А тебе она доверяет?
Немного подумав, жена ответила:
– Мне кажется, да. Конечно, до такой степени, до какой она вообще способна на доверие в своем нынешнем состоянии.
– Ну хорошо. – Он взял портфель. – Я с ней встречусь.
Супруги вместе дошли до лифта.
– Я люблю тебя, Рут Либман. Ты чудесная женщина. Я действительно тебя люблю.
Вместо ответа она нежно его поцеловала, и в этот миг двери лифта распахнулись.
– Я тоже люблю тебя, Сэм. Так когда я услышу от тебя ответ?
Он закатил глаза.
– Вечером. Когда вернусь домой. Это тебя устроит?
Однако было видно, что он с трудом сдерживает улыбку. Рут обрадованно кивнула, снова чмокнула его в щеку, и Сэм отправился на совещание, а Рут села в свой новый «шевроле» и поехала домой.
Глава 32
Все утро Ариана неподвижно просидела на кровати, глядя в окно, где ярко сияло солнце. Когда ее глаза устали, она стала смотреть просто на пол. Некоторое время спустя в палату вошла медсестра и предложила Ариане выйти на прогулку. Девушка попыталась пройтись вдоль коридора, хватаясь за ручки дверей и перила, но вскоре выбилась из сил и вернулась в постель. После обеда ей сказали, что решено перевести ее в общую палату, и перед ужином Ариана оказалась в просторной комнате, где было шумно и людно. Медсестра сказала, что такое соседство пойдет Ариане на пользу, но та почти сразу же попросила, чтобы вокруг ее койки установили ширму. Весь вечер она лежала, слыша доносящиеся со всех сторон голоса и смех, чувствуя запах пищи и борясь с тошнотой. Ариана все время держала полотенце у рта, глаза ее слезились. Когда в ширму осторожно постучали, девушка испуганно отняла ото рта полотенце и подняла глаза.
– Кто там?
Хотя какая разница, все равно она никого здесь не знает. Из-за ширмы выглянул огромного роста мужчина, и глаза Арианы пугливо расширились. Никогда еще она не чувствовала себя такой маленькой и беззащитной. Под взглядом Сэмюэла Либмана девушка задрожала и чуть не расплакалась. Кто это? Что ему нужно? В котелке и строгом костюме Сэм был похож на чиновника из полиции или иммиграционной службы. Неужели ее отправят назад во Францию?
Но мужчина смотрел на нее теплым, сочувственным взглядом.
– Мисс Трипп?
