Под этой фамилией Ариана значилась во всех документах. Сен-Марн решил, что приставку «фон» будет благоразумнее опустить.
– Это я, – прошептала она.
– Как вы себя чувствуете?
Ариана не решилась ответить. Ее так трясло, что Сэм подумал, не лучше ли ему удалиться. Девушка была совсем больна, испугана, одинока. Теперь он понимал, почему сердце Рут дрогнуло. Действительно, очень милое создание. Сразу было видно, что она почти ребенок.
– Мисс Трипп, я муж Рут Либман.
Он хотел протянуть ей руку, но не решился – вдруг девушка испугается и выскочит из кровати. У нее был такой вид, словно она в любой миг может броситься в бегство.
– Вы помните Рут Либман? Это женщина, которая была у вас сегодня утром. Из добровольческой организации.
Ее взгляд прояснился. Даже в этом испуганном состоянии Ариана не забыла, кто такая Рут.
– Да… да… я помню… она была здесь сегодня.
Девушка произносила английские слова совсем неплохо. Пожалуй, у нее был вполне интеллигентный вид. Только вот голос звучал так тихо, что Сэм почти ничего не слышал.
– Она попросила меня навестить вас.
Да? Почему? Просто визит вежливости? Неужели люди все еще наносят друг другу визиты вежливости? Ариана смотрела на посетителя с изумлением. Потом, вспомнив о правилах хорошего тона, медленно кивнула:
– Спасибо.
Сделав усилие, протянула ему худенькую руку.
– Очень приятно, – сказал Сэм.
Оба чувствовали, что ситуация для обмена обычными вежливыми фразами не вполне подходящая.
В палате было шумно – кто-то стонал, кто-то говорил повышенным голосом. Ариана жестом предложила гостю сесть на краешек кровати. Сэм кое-как пристроился там, стараясь поменьше пялиться на девушку.
– Могу ли я вам чем-нибудь помочь? Вам что-нибудь нужно?
Огромные глаза внимательно посмотрели на него, и девушка отрицательно покачала головой. Сэм мысленно обругал себя за дурацкий вопрос. Все равно он не смог бы дать ей то, что ей нужно.
– Я и моя жена хотели бы сказать вам, что мы будем рады оказать вам посильную поддержку. – Он судорожно вздохнул и продолжил: – Нам, людям этой страны, трудно в полном объеме представить себе, что вы пережили… Но нам это небезразлично… То, что вы остались в живых, – настоящее чудо, и мы очень этому рады. Вы и остальные уцелевшие – живое напоминание о страшных годах войны. Вы имеете право на хорошую жизнь – и ради вас самих, и ради тех, кто не дожил до мирных дней.
Сэм поднялся и приблизился к изголовью.
Эта речь далась Сэму с трудом. Ариана смотрела на него округлившимися глазами. Что на уме у этого человека? Известно ли ему, что она бежала из Берлина? О каких это «остальных» он говорит? Может быть, имеет в виду немцев, которые остались в живых? Но в любом случае было ясно, что этот человек желает ей добра. Рыжеволосый гигант был совсем не похож на Вальмара, но Ариана почувствовала, что невольно испытывает к этому человеку доверие, словно знает его много лет. Перед ней, несомненно, был человек достойный и чуткий, человек, к которому Вальмар наверняка отнесся бы с уважением. Поэтому Ариана наклонилась вперед, положила Сэму руки на плечи и поцеловала его в щеку.
– Спасибо, мистер Либман. Я чувствую, что приехала в Америку не напрасно.
– Так оно и есть. – Сэм улыбнулся, тронутый ее порывом. – Это великая страна, Ариана.
Он впервые назвал ее просто по имени, но ему показалось, что теперь это будет более уместно.
– Вам здесь понравится, вот увидите. Новый мир, новая жизнь. Вы встретите много людей. Обзаведетесь новыми друзьями.
При этих словах глаза Арианы вновь погрустнели. Она не хотела новых друзей, ей нужны были старые. Но старые друзья исчезли навсегда. Догадавшись о ее боли, Сэм Либман коснулся руки девушки.
– Отныне я и Рут – ваши друзья. Поэтому я сюда и пришел.
И Ариана поняла, что этот человек пришел в больницу, в эту ужасную палату, ради нее. Она ему небезразлична. На глазах Арианы выступили слезы, но губы дрогнули в улыбке.
– Спасибо, мистер Либман.
Сэм и сам с трудом сдерживал слезы. Он медленно поднялся, все еще сжимая маленькую руку, сказал:
– Мне пора идти. Но завтра придет Рут. Мы скоро снова увидимся.
Ариана почувствовала себя ребенком, которого вновь собираются бросить. Она попыталась улыбнуться, подавить слезы, но это не очень у нее получилось. И тогда Сэм Либман не выдержал и прижал девушку к себе. Он просидел рядом с ней, огромный, как медведь, почти полчаса, а Ариана рыдала, рыдала и никак не могла остановиться. Когда наконец слезы иссякли, Сэм протянул ей свой носовой платок и она громко высморкалась.
– Извините… Я не хотела… Просто не смогла…
– Не нужно, молчите. – Сэм нежно погладил ее по голове. – Ничего не нужно объяснять, я все понимаю.
Глядя сверху вниз на эту хрупкую, золотоволосую девушку, уткнувшуюся в платок, Сэм спросил себя: как такое создание могло перенести ужасы войны? Казалось, малейшее дуновение ветра способно ее сломать, но Сэм почувствовал, что за тонким личиком и худенькой фигуркой скрываются воля и характер, способные превозмочь почти все. В этой девушке было нечто прочное, непобедимое, благодаря чему она и выжила. Сэм Либман смотрел на ту, которой суждено было стать его третьей дочерью, и благодарил Господа за то, что Ариана осталась жива.
Глава 33
Либманы готовились к приезду Арианы со смешанным чувством радости и опасения. Вернувшись домой из больницы, Сэм приказал жене немедленно, завтра же вытащить несчастную девочку из этого чудовищного госпиталя. Как только врачи убедятся, что у Арианы нет никакого заразного заболевания, она должна быть немедленно перевезена в дом на Пятой авеню. После ужина Сэм вызвал дочерей и сказал им, что отныне у них в доме будет жить девушка из Германии, которая потеряла во время войны всю свою семью. Девушку зовут Ариана и обращаться с ней нужно как можно мягче и бережнее.
Джулия и Дебби заранее прониклись к Ариане сочувствием и симпатией. Они тоже были потрясены сообщениями, поступающими из освобожденной Германии. Девочки готовы были оказать будущей гостье всемерную поддержку. На следующее утро они стали упрашивать мать, чтобы она взяла их с собой в больницу, но родители этому строго-настрого воспротивились. У девочек еще будет время познакомиться с Арианой, а пока ее нужно оставить в покое – пусть отдохнет после утомительного морского путешествия. По совету доктора Рут намеревалась первую неделю после переезда Арианы к ним в дом продержать ее на постельном режиме. После этого, если девушке станет лучше, можно будет сводить ее в кино, в гости. Но сначала пусть наберется сил.
Появившись в больнице, Рут объявила Ариане, что отныне она будет жить у них в доме. При этом ни о каких шести месяцах разговора не было. Рут сказала, что Ариана может жить у них столько, сколько захочет. Девушка была совершенно растеряна, поначалу она решила, что неправильно поняла американку, что ее подвело недостаточное знание английского.
– Что вы сказали? – вопросительно посмотрела она на Рут.
Это невозможно! Должно быть, она все-таки ослышалась. Но Рут крепко сжала маленькие руки девушки, села с ней рядом на постель и улыбнулась:
– Я и мистер Либман хотели бы, чтобы вы, Ариана, жили у нас. Столько, сколько захотите.
После встречи с Арианой Сэм перестал говорить о том, что срок пребывания девушки у них дома должен быть ограничен.
– Жить у вас?
Но почему? Ведь у Арианы уже есть спонсор, а эта женщина и без того потратила на нее слишком много времени. Ариана смотрела на свою благодетельницу с испугом и непониманием.
