– У меня все отлично.
– Ты не забыла вовремя ввести инсулин? Недавняя страсть уступила место почти отеческой заботе.
– Да, я сделала укол, не волнуйся. Ты не хочешь опробовать новые часы в ванне?
– Прямо сейчас?
– А почему бы и нет? – Она безмятежно улыбнулась, и Марк наконец расслабился. – Или у тебя на уме что-то другое?
– У меня всегда другое на уме. Но ты устала.
– Для тебя у меня всегда есть силы, mon amour.
То же самое Марк мог сказать и о себе. Они снова занимались любовью, и десяти лет разницы в возрасте как не бывало. Только в три часа дня они наконец угомонились и легли рядом.
– Ну что же, этот день прошел не зря.
– А у тебя были другие планы?
– Абсолютно никаких.
– Может, снова пройдемся по магазинам? Марк-Эдуард любил баловать Шанталь, потакать ее прихотям, ему нравилось просто быть с ней рядом, восторгаться и упиваться ею. Каждое ее движение, аромат ее духов, каждый ее вздох возбуждали его, и Шанталь прекрасно это знала.
– Пожалуй, я могла бы соблазниться магазинами.
– Я рад.
Эту поездку в Рим Марк-Эдуард затеял ради нее. Летом ему придется очень много и упорно работать, а Шанталь будет скучно в Афинах. Но Рим она любит, Марк-Эдуард это знал и старался возить ее в Рим всегда, когда бывала возможность, – только для того, чтобы доставить ей удовольствие. Кроме того, он собирался оставить ее на уик-энд одну и догадывался, что Шанталь будет не в восторге от этого.
– Что случилось?
Марк обнаружил, что Шанталь внимательно наблюдает за выражением его лица.
– Ничего, а что?
– Мне показалось, что ты чем-то встревожен.
– Да нет, я не встревожен. – Марк решил, что лучше покончить с неприятным разговором поскорее. – Просто у меня не очень радостная новость. Мне придется на пару дней тебя покинуть.
– Вот как?
Глаза Шанталь, казалось, подернулись льдом.
– До отъезда в Грецию я должен заехать на мыс Антиб, навестить мать и Пилар.
Шанталь села и посмотрела на него с нескрываемым раздражением.
– И что же ты намерен делать со мной?
– Шанталь, любимая, не говори так, ты же знаешь, что я ничего не могу изменить.
– А тебе не кажется, что Пилар уже взрослая и может наконец узнать о моем существовании? По-моему, она уже в состоянии справиться с потрясением от этого открытия. Или ты все еще меня стесняешься? Я, знаешь ли, теперь уже не какая-нибудь манекенщица дома Диора, я – хозяйка крупного модельного агентства в Париже.
Однако Шанталь знала, что в том мире, где живет Марк, это не имеет значения.
– Дело не в этом. К тому же я не считаю, что Пилар достаточно взрослая.
Когда дело касалось Пилар, Марк становился на редкость упрямым, и Шанталь это очень раздражало.
– А твоя мать?
– Это невозможно.
– Понятно.
Шанталь спустила ноги с кровати, босиком пересекла комнату, по пути схватила сигареты и, остановившись у окна, повернулась и сердито посмотрела на Марка.
– Знаешь что, Марк-Эдуард, мне уже порядком надоело, что всякий раз, когда ты навещаешь своих родственников, меня ты отправляешь в какую-нибудь глушь, с глаз долой.
– Я бы не назвал Сен-Тропез глушью.
Марк тоже начинал сердиться, и в его голосе не осталось ни малейшего отголоска недавней страсти.
– Ну, и куда же ты собирался отправить меня на этот раз?
– Я подумывал о Сан-Ремо.
– Очень удобно. Так вот, я не поеду.
– Ты предпочитаешь остаться здесь?
– Нет.
