Динна удивилась:
– Почему?
– Девочку легче любить. Не надо забивать голову стереотипами, думать о том, как вырастить настоящего мачо, и о прочей ерунде, которая на самом деле ни черта не значит. Девочек же можно просто любить.
Чувствовалось, что Бен переживает из-за отсутствия у него детей, и Динна невольно задала себе вопрос, женится ли он когда-нибудь снова.
– Нет, я не собираюсь, – сказал он, не глядя на Динну. Она растерялась. Бен обладал удивительной способностью отвечать на вопросы, которых она не задавала вслух.
– Не собираетесь... что?
– Жениться еще раз.
– Фантастика. – Динна была потрясена: он действительно прочел ее мысли. – Но почему?
– Не вижу смысла. У меня есть все, что мне нужно. К тому же я очень занят своими галереями, и жениться было бы просто несправедливо по отношению к женщине – если, конечно, она не будет так же занята тем же самым делом. Десять лет назад я не был так сильно поглощен бизнесом, а теперь ушел в него с головой.
– Но вы же хотите иметь детей? Что-что, а это-то Динна поняла.
– Я, например, хочу иметь дом в пригороде Вены, а у меня его нет. Но я проживу и без этого. А вы?
– У меня же есть дочь, – не поняла Динна. – Вы хотите спросить, думаю ли я еще об одном ребенке?
– Я имел в виду не это, хотя, может быть, и это тоже. Как вам кажется, вы когда-нибудь еще выйдете замуж?
Бен в упор посмотрел на нее бездонными зелеными глазами.
– Но я уже замужем.
– Динна, вы счастливы в браке?
Бен задал не просто прямой вопрос, но еще и болезненный. Динна хотела было ответить «да», но в последний момент передумала и сказала правду:
– Иногда. Я просто принимаю то, что мне выпало.
– Почему?
– Потому что у наших отношений есть своя история. – По какой-то ей самой непонятной причине, разговаривая с Беном, Динна не хотела произносить имя мужа. – У нас есть прошлое, его нельзя ни изменить, ни отбросить, ни убежать от него.
– Это прошлое – хорошее?
– Разное. Оно было хорошим, когда я понимала правила игры.
Динна была безжалостно честна даже с самой собой.
– Какие?
В голосе Бена сквозила такая щемящая нежность, что Динне захотелось протянуть к нему руки и не говорить больше о Марке. Но Бен стал ее другом, а на большее она не имела права. Только на дружбу. Так что оно и к лучшему, что они говорят о Марке.
– В чем состояли эти правила?
Динна пожала плечами и вздохнула:
– Много разных «не». Не пренебрегай желаниями мужа своего, не задавай слишком много вопросов, не возжелай своей собственной жизни – особенно жизни художника. Но когда-то он был ко мне очень добр. Мой отец погиб и оставил меня без гроша, одинокую, испуганную. Марк меня очень выручил. Возможно, он помог мне даже больше, чем мне бы хотелось, но так получилось. Он дал мне дом, благополучие, семью, ощущение стабильности. В конце концов, это он дал мне Пилар.
Динна не упомянула о любви.
– И это стоило заплаченной цены? Стоит сейчас? Она улыбнулась, но улыбка получилась вымученной.
– Наверное. Я привыкла, мне нравится то, что у меня есть.
– Вы его любите?
Улыбка погасла. Динна кивнула.
– Извините, Динна, мне не следовало задавать такой вопрос.
– Ну почему же? Мы друзья.
– Да. – Бен снова посмотрел на нее с улыбкой. – Мы друзья. Не хотите прогуляться по берегу?
Бен встал и протянул Динне руку, чтобы помочь подняться. На короткое мгновение их руки соприкоснулись, потом Бен повернулся и большими шагами пошел к воде, жестом предлагая Динне догнать его. Но Динна побрела медленно, обдумывая его слова. По крайней мере здесь нет никакой неясности – она действительно любит Марка. И эта уверенность не позволит ей впутаться в историю с Беном. Потому что до этого у нее временами возникало такое опасение – было в Бене нечто особенное, что ей очень нравилось.
