мне. В колледже у него была подруга старше его, но не настолько, – добавила Флоренс. – А в восемнадцать лет он встречался с тридцатилетней.
Очевидно, Гейбриел с юности предпочитал партнерш постарше.
– Не могу дождаться, когда познакомлюсь с ним, – негромко ответила Коко. Она и вправду ждала знакомства, сразу по нескольким причинам. Не признаваясь матери, она тем не менее продолжала относиться к Гейбриелу с подозрительностью. С его стороны было неправильно и ненормально встречаться с женщиной на двадцать четыре года старше, хотя Флоренс выглядела моложе и он не знал ее точный возраст. Но даже если он по-прежнему считал, что их разделяет семнадцать лет, это все равно слишком много. Неужели в расчете именно на такую связь Флоренс сделала вторую подтяжку лица после смерти мужа? Скорее всего нет, просто так совпало. Кроме того, она отважилась на абдоминопластику и липосакцию. От недостатка тщеславия Флоренс не страдала. В душе Коко восставала против ее попыток скрыть свой возраст, хотя и знала, что в Голливуде это принято. Джейн тоже тщеславна, но в меньшей степени. За последние несколько лет старшая сестра уже несколько разделала инъекции ботокса. Коко даже представить себе не могла, что когда-нибудь последует их примеру. Тщеславие и самовлюбленность такого рода были ей совершенно чужды.
– Он тоже хочет познакомиться с тобой, – сказала Флоренс, сдерживая вздох облегчения: она уже стала бояться; что дочери раз и навсегда прекратят общаться с ней. Джейн действительно подумывала об этом, но Лиз ее отговорила.
– А как тебе новость про ребенка? – спросила Коко, меняя тему. Представить свою мать в роли бабушки ей никак не удавалось. Должно быть, Флоренс чувствует себя неловко.
– Я рада за них обеих. Хотя всегда думала, что из моих дочерей дети будут только у тебя. В голову не приходило, что для таких случаев есть донорская сперма. Правда, немного странно не знать, кто отец ребенка…
Но и в поведении самой Флоренс были странности.
– Джейн не стала просить о помощи кого-нибудь из друзей во избежание осложнений. А так ребенок будет принадлежать только им с Лиз. Еще бы, иметь ребенка от знакомого человека было бы не менее странно. Но еще долго ждать – целых полгода! Думаю, за это время мы все свыкнемся с мыслью, что не знаем отца ребенка.
– Я пока не знаю, – честно призналась Флоренс. – Слишком много забот навалилось сразу. Вдобавок я начала работу над новой книгой. – Голос ее понемногу приобретал прежнюю самодовольность. Флоренс редко забывала о том, кто она такая, хотя гнев Джейн на пару дней выбил ее из колеи и поубавил самомнения. Временами Флоренс казалось, что Джейн нарочно решила сделать ее бабушкой именно сейчас, когда в ее жизни появился молодой мужчина. Но все знакомые знали: что бы ни случилось, Флоренс Флауэрс останется верна себе. В свой личный мирок она пускала лишь Джейн, да и то изредка, а с появлением ребенка все должно было измениться. Флоренс с горечью сознавала, что теперь почти все внимание и преданность Джейн будут доставаться ее ребенку и Лиз. Внезапно Флоренс с особой остротой осознала свое одиночество. И ее с новой силой потянуло к Гейбриелу.
В тот вечер она рассказала ему, как прошли разговоры с дочерьми. Гейбриел знал о них со слов Флоренс и заранее опасался скандала. Он не верил, что дочери Флоренс могут одобрить ее связь с ним, и был прав.
– Значит, обе по-прежнему обеспокоены? – расспрашивал он вечером, ужиная с Флоренс на террасе в «Айви». Флоренс в белых джинсах, золотых босоножках на шпильках и бирюзовой шелковой рубашке была неотразима. Глядя на нее, никто бы не подумал, что она извелась от переживаний. Она ответила Гейбриелу влюбленным взглядом.
– Они успокоятся, если уже не успокоились, – заверила Флоренс. – Коко известие застигло врасплох, но она все равно была мила со мной – сказала, что желает счастья, и попросила разрешения познакомиться с тобой в следующий свой приезд. А вырваться сюда она сможет еще не скоро – сейчас присматривает за домом старшей сестры. – Флоренс ни словом не обмолвилась о ребенке и даже не собиралась этого делать, пока не возникнет крайняя необходимость. Гейбриел не должен воспринимать ее как бабушку. Разница в возрасте между ними и без того велика, незачем усугублять ее. И даже если поначалу Флоренс эта разница не смущала, Джейн ясно дала матери понять, какая пропасть отделяет ее от Гейбриела. – Со старшей дочерью сложнее, – продолжала Флоренс после того, как ее спутник заказал шампанское. Им и вправду было что праздновать: наконец-то исчезла необходимость прятаться от дочерей Флоренс. Кроме того, скрываться приходилось и от газетчиков: Флоренс принадлежала к числу знаменитостей первой величины, а ее роман с молодым мужчиной мог показаться любой бульварной газете и журналу лакомой добычей. До сих пор влюбленным везло, но они не забывали об осторожности.
–Джейн сильно злится на тебя? – Встревожено хмурясь, Гейбриел поднял свой бокал. К футболке и белым джинсам он подобрал надетые на босу ногу мокасины из коричневой кожи аллигатора. Эти мокасины Флоренс подарила ему месяц назад и каждый раз радовалась, видя, что Гейбриел с удовольствием носит их. Встречаясь с ней, он старался почаще надевать ее подарок. Вместе с коричневыми мокасинами Флоренс преподнесла ему еще одни, черные.
– Поначалу да, – не стала скрывать Флоренс. – По-моему, она и представить себе не могла, что я начну с кем-то встречаться. Они потрясены: с тех пор как умер отец, ты первый мужчина, с которым я общаюсь. – Всей правды Флоренс не сказала, но ей хотелось лучше выглядеть в глазах Гейбриела. Через год после смерти Базза у Флоренс было два кратких романа, о которых она даже не упоминала дочерям, – два романа с невозможными занудами, к которым Флоренс не питала никаких чувств. Но в Гейбриела Уайсса она без памяти влюбилась с первого дня знакомства. И он утверждал, что любит ее. Страсть разгорелась стремительно и жарко и до сих пор продолжала пылать. – Они привыкнут, – продолжала Флоренс. – У Джейн очень милая и разумная подруга. Когда я виделась с ней в прошлый раз, она пообещала мне попытаться помирить нас с Джейн. И кажется, сдержала обещание. А саму Лиз наш роман ничуть не удивил.
Гейбриел улыбнулся, сочувствуя Флоренс, которой пришлось выдержать нелегкий разговор с дочерьми. С Джейн Баррингтон он был знаком и слышал от других знакомых, что характер у нее непростой.
– Должно быть, их шокировал мой возраст, – пояснил он. – Но когда мы сблизились с тобой, я об этом даже не думал. – Он обнял Флоренс, не сводя глаз с ложбинки в вырезе, не заметить которую было невозможно. Ему нравилось, как она одевается – и сексуально, и в то же время элегантно. Более обольстительной женщины он никогда не встречал. – Мне всегда кажется, что мы ровесники. – Именно эти слова хотела услышать Флоренс и верила им безоговорочно. Может, она и вправду спятила, но она не сомневалась, что Гейбриел откровенен с ней. Лиз права: будь Флоренс мужчиной, никого бы не возмутил их роман, наоборот, все ей бы завидовали.
– Джейн успокоится, – снова заверила она. – У нее масса других забот. На съемках фильма начались забастовки, ей хватает и этой головной боли. Меньше всего она захочет вспоминать о нашем романе.
К тому же Джейн должна думать о ребенке, о котором Гейбриел ничего не знает и, если повезет, не узнает еще долго. Может быть, к тому времени они даже успеют пожениться. Гейбриел говорил о свадьбе все лето, Флоренс нравилась эта мысль. Осталось преодолеть единственное препятствие – сопротивление девочек. Но Флоренс пока не осмеливалась заговаривать с ними о своем будущем браке. Пусть сначала познакомятся с Гейбриелом и перестанут подозревать его во всех грехах сразу.
Они разговорились о фильме, над которым работал Гейбриел. Флоренс несколько месяцев корпела вместе с ним над сценариями и дала немало ценных советов. Из них получилась отличная слаженная команда. В сущности, они дополняли друг друга во всем. Отставляя тарелку, Флоренс заметила, с какой завистью поглядывают на них другие посетители. Женщины сначала обращали внимание на нее, потом переводили взгляд на Гейбриела, широко раскрывали глаза и снова смотрели на Флоренс – с неприкрытым восхищением, как ей казалось. Никому и в голову не приходило, что они вполне могут быть матерью и сыном. Гейбриел выглядел чуть старше своих лет. Могло показаться, что разница между ними составляет не двадцать четыре, а десять лет. А женщина в сопровождении мужчины на десять лет моложе ее – обычное явление в наше время. Деми Мур и Эштон Катчер [2] проложили путь для таких пар, как, они сами. Флоренс считала, что ей должны завидовать, вместо того чтобы стыдить или критиковать.
