Скоро полночь. Том 1. Африка грёз и действительности

Белого флага они не выкидывали».

Но второй корабль оставался заперт, и очень может быть, что его экипаж держит на мушке тех, к кому они прилетели неизвестно зачем.

Ответит выстрелом на выстрел и растворится в пространстве или во внепространстве, после чего всякие шансы на мирное разрешение бессмысленного конфликта будут окончательно потеряны. А добровольное прибытие в расположение врага, только что показавшего свою мощь и жестокость, вполне можно расценивать как жест доброй воли. Если такое понятие дуггурам вообще известно.

Андрей окинул быстрым взглядом стоящих рядом товарищей. Так ли они понимают обстановку, как он сам? Не пальнет ли взвинченный Левашов, не вполне себя контролирующий после случившегося с Ларисой? Не захочет ли разрубить гордиев узел Сашка, чтобы завершить свою миссию? Отключил якобы наш пучок реальностей от Мировой сети, а теперь и с последней, внушающей дискомфорт веткой разделаться — и хватит.

Нет, вроде бы все выглядят нормально. Сосредоточенно, но спокойно.

На пороге дископлана появился человек. Не тот, конечно, ангел во плоти, что пригрезился Ларисе, но вполне себе гуманоид, не похожий на дагонов, мелких дуггуров, барселонских «элоев», тем более — на монстров.

Впрочем, каждый зачастую видит именно то, что мечтает увидеть, и слегка помочь ему для специалиста не составит труда. Сам Новиков воспринял пришельца типом древнего египтянина, не нынешнего, арабских кровей, а современника Нефертити (Нефр-этт, если точнее), Тутанхамона и прочих Рамзесов. Как они выглядели на музейных картинах и скульптурах.

Остальные, возможно, увидели его как-то иначе.

Лариса опустила руки и отступила назад, к Ирине. Кажется, уловила ментальный посыл, не доступный Новикову. Вид у нее был неожиданно растерянный. Явно ждала чего-то другого. Кто их, женщин, знает, вдруг до сих пор мечтала вновь встретить все-таки ангела? Трехметрового, как в Ветхом Завете, прекрасного ликом и с призывно вздыбленным естеством. Чем они, ангелы, судя по той же Библии, «жен человеческих» и привлекали. И вступали с ними в нерегламентированные Богом отношения.

Только для чего Лариса хотела новой встречи — упасть в их объятия или хладнокровно расстрелять? За оскорбление и обманутые ожидания.

Пора брать ситуацию в свои руки. Та же мысль одновременно пришла в голову и Шульгину. Хотя ему, «убийце из пещеры», лучше было бы постоять в сторонке. Вдруг его вид возбудит дуггура так же, как советских офицеров — эсэсовец в полной форме, прибывший с миссией Красного Креста?

Держа палец левой руки на спуске пулемета, Новиков правой помахал над головой и неспешно пошел к дископлану. Сашка, тремя шагами сзади, с таким же «ПКМ» наперевес.

— Вот вмажут нам, дуракам, хотя бы из огнемета, и — Митькой звали. Весь кадровый состав — в пыль, – словно бы самому себе, но достаточно громко сказал Шульгин, имея в виду себя, Андрея и Ирину. Но шага при этом не замедлил.

— Зато за нас непременно отомстят, – бросил через плечо Новиков, и это тоже было правдой, но — неутешительной. Они оба на пределе возможностей зондировали окружающую среду, однако ни малейшего фона, не говоря об осмысленных сигналах, в эфире не ощущалось.

— Стоп, – сказал Андрей, когда до пришельца оставалось всего десять шагов. – Эй, ты! Чего тебе от нас нужно? Спускайся, поговорим.

Дуггур, или кто-то другой, такая мысль уже успела мелькнуть у Новикова в голове, сделал предельно дружелюбное лицо и начал спускаться по трапу. Оружия при нем точно не было, такого, что можно спрятать под достаточно легкой одеждой. На этот счет глаз у друзей был наметан.

— Саш, стой сзади, держи обстановку, Ира, все внимание — на вторую «тарелку». Лариса — ко мне! – распорядился Новиков.

Парламентер прошел свою половину пути, остановился, протянув перед собой раскрытые ладони.

— Молодец, – кивнул Андрей и убрал руку с пулемета. Не более чем протокольный жест. Меньше секунды потребуется, чтобы начать стрелять.

Очень медленно, демонстративно, с раскачиванием бедер походкой Лариса приблизилась, стала рядом. Оттопырила нижнюю губу. Чисто — девочка из Марьиной Рощи тех еще годов, когда не понастроили там многоэтажек, кинотеатров и магазинов, а теснились вдоль узких переулков почерневшие от времени дома за покосившимися дощатыми заборами.

— Знаешь его, видела? – спросил Новиков, пренебрегая дипломатией.

— Нет. Ничего похожего. Не ангел, не начальник, не пехота. Другой совсем, – ответила Лариса и сразу расслабилась. От облегчения или от разочарования.

— А в пещерах? Они ж с тобой долго упражнялись. Ты говорила, много чего запомнила… И мыслефон…

— Чуть похоже, но не то. Как испанский в сравнении с латынью… Я лучше пойду. У меня к нему вопросов нет.

Лариса повернулась, направляясь к лагерю, по дуге обходя Ирину. Кажется, действительно настраивалась на другую встречу.

— Присядем, что ли? – полувопросительно сказал «дуггуру» и Сашке Андрей, указывая на покрытый молодой травой холмик. – По-русски говоришь?

— Говорю, конечно, – с едва заметным акцентом ответил парламентер. – Испытание я выдержал?

Сразу отвечать Андрей не захотел. Достал из нагрудного кармана сигареты, зубами вытащил одну, протянул Шульгину, потом и пришельцу. В знак вежливости, вроде «трубки мира».

Тот взял, из тех же соображений, но прикуривать не стал, просто вертел в тонких смуглых пальцах с неестественно белыми ногтями.

Хватило времени, чтобы рассмотреть нового знакомца и составить о нем предварительное впечатление. Почти что человек на самом деле. В городе прошел бы мимо, не обратив внимания. Мало ли таких, то ли таджиков, то ли курдов. Вблизи, конечно, не то. Достаточно много различий, пусть по отдельности и несущественных.

— При чем тут испытание? Испытание скорее мы выдержали, не расстреляв ваши «тарелочки» на подлете, – наконец сказал Новиков, завершив визуальное изучение своего визави. – А для тебя это был обычный фейс-контроль. Лично, значит, в похищении нашей девушки не участвовал, в прочих противоправных действиях замечен не был. Можно начинать переговоры «с чистого листа». Вы инициаторы, ваше первое слово. Прошу…

Глава 10

На ходу Владимиру думалось лучше, чем за письменным столом в каюте, и он наматывал круги по широкой верхней палубе «Валгаллы»: к носу по правому борту, к корме — по левому.

Его сейчас занимал вопрос тактического использования вспомогательных крейсеров. Работа по их переоборудованию и вооружению близилась к концу. По мере готовности пароходы перегонялись в скрытый от посторонних глаз ковш[47] у самого выхода из гавани на внешний рейд. С моря его прикрывала своим высоким корпусом «Валгалла», с берега — проволочное заграждение, охраняемое патрулями. В городе не имелось зданий, достаточно высоких, чтобы послужить наблюдательным пунктом для тех, кто заинтересуется производимыми на судах работами.

Вооружение каждого рейдера составляли три стотридцатки того же типа, что на «Валгалле» и «Изумруде», расположенные в диаметральной плоскости и могущие стрелять на оба борта, обеспечивая практически круговой сектор обстрела. Кроме того, на крыльях мостиков установили по два спаренных пулемета «КПВ». Вдоль палуб к корме протянули рельсы для сброса мин заграждения. Машины и механизмы по возможности защитили котельным железом, старыми колосниками и кипами хлопка, огромное количество которых обнаружилось на портовых складах. Хлопок пропитали негорючим составом, что вдобавок сильно