полными ходами уходят к весту от точки рандеву? Не могли же они заметить бурский крейсер? Если так, он обнаружил бы их намного раньше и уже громил караван беспощадными залпами. Так в чем же дело?
В отличие от отряда Купера, у Балфура все службы были давно приведены в полную боеготовность, расчеты стояли у заряженных орудий, только стрелять пока было не в кого.
Наконец из туманной дымки появился пароход, наверняка из состава конвоя, другому просто неоткуда было взяться. Адмирал знал из телеграфного сообщения количество и имена идущих транспортов, но этот показался ему
Пароход, идущий прямо в лоб «Кресси», засигналил флагами, смысл которых невозможно было разобрать в накрывающем мачты густом дыму, потом с высоко поднятого над надстройкой марса быстро замигал фонарь Ратьера.
Стоящий в стороне от Балфура и его свиты молодой штурманский лейтенант начал вслух, но негромко, как бы для себя лично, переводить: «Очень рады встрече, адмирал. Каждый добрался до своего апогея…»
Балфур услышал.
— Что вы там бормочете, Смайли? Говорите громко. Какого апогея? Вы, – обернулся он к флаг- офицеру, – какого черта ваши сигнальщики молчат? Они что, спят у вас на вахте?
— Сейчас выясню, сэр…
— Лейтенант, – махнув рукой на прочих, расталкивая крупным телом толпу нужных и ненужных на мостике людей, рванулся в сторону грамотного офицера Балфур. – Читайте дальше. Гром и молния всем в задницу, один вы… Какого апогея?
— Не могу знать, сэр, какого именно. Если высшая точка лунного восхождения — так сейчас день. Если в переносном смысле…
— Хватит умничать. – Балфур понял, что происходит что-то не то, и даже более чем. Чтобы разрядиться, он швырнул на палубу свою фуражку. – Читайте дальше.
— Они пишут, сэр… – Лейтенант замялся. – Ада вы не заслужили еще, рая — тем более. Поэтому вам дается лишний шанс. Джокер…
— Да что же это за бредятина?! – взревел адмирал, которому уже нечего было бросить на палубу или разбить о стенку рубки. Он ограничился тем, что плюнул на чисто выскобленные тиковые брусья.
Белый пароход, внезапно увеличивший ход с нормальных десяти узлов до… Может быть, тридцати, о чем свидетельствовал поднявшийся до самого полубака крутой бурун, пошел прямо на «Кресси». Это было почти невероятно в обычных условиях, но после того, что прочитал лейтенант, внезапно показалось страшной правдой. До него оставалось не больше мили, и он все наращивал скорость! Брандер, что ли?
— Право на борт! Машины враздрай! Левая полный вперед, правая полный назад. Баковая пушка, прямой наводкой — огонь! – в отчаянии кричал адмирал.
Если бы 234-миллиметровая пушка действительно успела выстрелить, последствия для стоящих на мостике «Валгаллы» могли бы оказаться печальными.
Но крейсер начал катиться вправо. Носовой башне, если бы до ее командира и дошел приказ, требовалось время, чтобы начать разворот на левый борт и опустить ствол до нижнего упора. В то же время расстояние между кораблями настолько сократилось, что длинная очередь из спаренной 37-мм установки, произведенная специальным артиллерийским роботом под мамеринец башни, намертво ее заклинила в диаметральной плоскости.
Этот самый робот, имени которого никто, кроме Воронцова, не знал, ничего не понимал в большой политике, но, будучи загружен полным курсом артиллерийской науки «от Ромула до наших дней», быстрее, чем кто-то из командиров, определил возможную опасность и отреагировал единственно возможным образом.
Для того чтобы убивать людей, ему требовалась особая, достаточно сложная команда, иначе он десятком снарядов разнес бы в клочья всех, кто суетился на мостике крейсера. Теоретически это было самое правильное решение, но, как сказано, вне его нынешней компетенции.
— Давай, Олег! – крикнул Воронцов. Корабли сближались с пугающей скоростью. Буквально три- четыре минуты, и «Валгалла» врубилась бы своей таранной оконечностью форштевня в левую скулу крейсера.
Левашов, давно готовый, с каменным лицом нажал нужную кнопку на пульте.
Окно пришлось настроить с таким раствором, как никогда раньше не делалось — тридцать на тридцать метров. И «Кресси» проскочил в него впритык, при ширине в двадцать два и высоте от киля до боевых марсов тридцать пять метров. Стеньги, правда, срезало. Не рассчитали немного, но это уже не имело никакого значения. Главное, что Олегу удалось совместить уровни морской поверхности здесь и «в другом месте», иначе крейсер ухнул бы вниз, разламываясь пополам или на несколько частей. Или, наоборот, навстречу ему хлынул водопад, соразмерный с Ниагарой.
А так он с полного хода проскочил в другое пространство. Левашов, увидев, что все получилось как надо, не стал выключать СПВ, как раньше собирался.
Воронцов довернул «Валгаллу», еще прибавив ход, и следующие три крейсера, вообще не поняв, что случилось, влетели в проем, как бабочки в сачок энтомолога. При их восемнадцатиузловой скорости и встречной тридцатиузловой «Валгаллы» процесс занял ровно две минуты. По секундомеру.
Когда за сиреневой рамкой скрылась корма последнего крейсера, «Амфитриты», Олег отключил аппарат. Вот тут и грохнуло! Все были заранее предупреждены о возможном эффекте, но едва удержались на ногах. Женщины непроизвольно прижали ладони к ушам. Хорошо, что до точки перехода было больше полукилометра, а то и барабанные перепонки могли не выдержать.
Вода на границе миров на мгновение вскипела, и через секунду над морем воцарилась полная тишина. Как ничего и не случилось.
Все, кроме Скуратова, уже были свидетелями подобных процессов, пусть и не в таких впечатляющих масштабах. Один Виктор выглядел ошеломленным. Ростокин специально не стал предварительно вводить его в курс дела, просто пообещал интересное зрелище.
— Что это было? – спросил он, немного придя в себя. – Как это сделано?
— Ну, ты же сам недавно попал сюда аналогичным образом. Обыкновенное совмещение пространства-времени. Кто-то когда-то назвал это проколом Римановой складки. Олег, правда, утверждает, что термин не отражает физического смысла явления, но простых пользователей такие пустяки занимать не должны. Работает, и ладно.
— И куда же эти корабли переместились?
— Я и сам не знаю. Сейчас спросим.
Левашов как раз вложил пульт в футляр на поясе и направлялся к ним.
— Нормально получилось, – с легким возбуждением сказал Олег. – Я и сам не ожидал…
— Чего же ты, интересно, ожидал? – спросил Шульгин. – Термоядерного взрыва или полной аннигиляции?
— Скажешь тоже. Думал до последнего — а вдруг предохранители полетят? Расчеты расчетами, но сам знаешь, как оно бывает.
— Еще бы не знать.
— Ребята, давайте вниз спустимся, – предложила Лариса. – Дует здесь сильно…
С нею согласились. Довольно свежий встречный ветер со стороны Антарктиды в сочетании с тридцатиузловой скоростью делал пребывание на открытом мостике малокомфортным, несмотря на то что одеты все были по погоде.
Всего одной палубой ниже имелся подходящий салон с большими панорамными окнами, наблюдать через которые за покрытым пенными барашками океаном куда приятнее.
К обществу присоединился и Воронцов, оставивший вахту на помощников. До пересечения с курсом второго крейсерского отряда оставалось не меньше часа, и он мог себе позволить немного расслабиться. Предыдущие сутки выдались нелегкими для всех, а для него в особенности.
— Товарищ вот интересуется, куда славная эскадра в настоящий момент вершит свой путь? – с долей
