часов, и ее голос был сонным.
— Простите меня, Кармен. Мистер Паркер дома? — Секунду поколебавшись и подавив зевок, Кармен сказала, что дверь спальни открыта, и свет там не горит.
— Нет, миссис Паркер. Его нет. Как ваши дела?
— Все в порядке, — несколько более уверенным тоном, чем днем, сказала Алекс. — Он что, в кино пошел?
— Я не знаю. Он ушел сразу после обеда. Но он не ел вместе с Аннабел, так что, возможно, он куда-то пошел с друзьями. Он мне ничего не сказал и, наверное, забыл оставить номер телефона.
Обычно именно Алекс вспоминала о том, что нужно оставить телефон того места, куда они шли вечером.
Интересно, куда это отправился Сэм. Наверное, его так расстроил их разговор в больнице, что он пошел в ресторан или прогуляться. Он делал это иногда, если у него было плохое настроение, — чтобы разобраться со своими проблемами, Сэму иногда требовалось побыть в одиночестве.
— Ладно, скажите ему, что я звонила, — сказала Алекс и, поколебавшись, добавила:
— И скажите, что я его люблю. А утром поцелуйте за меня Аннабел.
— Хорошо, миссис Паркер. Спокойной ночи… и храни Вас Господь.
— И вас, Кармен. Спасибо.
Она не могла с уверенностью сказать, что Он хранит ее в последнее время, но по крайней мере она была жива, а через три дня она уже вернется домой к своей дочери. Пройдет всего три недели, и начнется серьезная битва. Но после разговора с Лиз она была настроена на то, чтобы выиграть ее.
Алекс долго не могла уснуть в этот вечер, сидя на больничной кровати. Она думала о Лиз, о Сэме, об Аннабел и обо всем хорошем, что было у нее в жизни, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы выиграть бой…Аннабел, думала она, погружаясь наконец в сон после укола… Аннабел… Сэм… Аннабел… Она вспомнила, как держала свою девочку на руках и кормила ее грудью.
Глава 8
Вернувшись из больницы, Сэм не успел сесть за стол вместе с Аннабел, как зазвонил телефон. Это был Саймон. Он приглашал его на обед вместе с какими-то клиентами из Лондона. Сэм сказал, что только что сел обедать вместе со своей дочерью.
— Ну тогда отложи ложку, парень. Это нужные люди, Сэм.
Они тебе понравятся. Я думаю, что они нам очень пригодятся.
Они представляют самые крупные ткацкие фабрики в Англии и собираются здесь вкладывать свои деньги. Это хорошие ребята, ты обязательно должен с ними встретиться. И потом, я взял с собой Дафну.
Интересно, что бы это значило? Сэм не понимал намерений Саймона и попытался возражать. Час перепалки с Алекс вымотал его. Но у него было настолько поганое настроение, что перспектива сидеть дома в одиночестве после того, как Аннабел ляжет спать, его совершенно не привлекала.
— На самом деле я не могу.
— Чепуха, — настаивал Саймон. — Ведь твоя жена уехала?
Поцелуй свою крошку и иди к нам. Мы встречаемся в «Ле Кирк» в восемь. Дафна нашла в центре какую-то приличную дискотеку и хочет затащить их потанцевать. Ты же знаешь этих британцев, их обязательно нужно куда-нибудь пригласить, когда делаешь с ними дела, а то они подумают, что их обманывают.
Они еще хуже итальянцев, потому что помирают с тоски в своей Англии. Ладно, парень, перестань ныть. Мы ждем тебя в восемь. Заметано?
— Заметано. Я приеду. Может быть, я минут на пять опоздаю, но я приду.
Сэму хотелось уложить Аннабел и прочитать ей сказку.
Вернувшись на кухню, он просидел с ней до того момента, когда надо было ложиться спать. Потом он в который раз прочитал ей «Спокойной ночи, луна», выключил свет, оставив только ночник, вернулся к себе в спальню, побрился, сменил рубашку и подумал об Алекс. Последние два дня были крайне тяжелыми для обоих, и Сэм задумался над тем, как трудно им будет, когда в пятницу она вернется домой. Она придавала слишком большое значение операции и потере груди. И он признавался себе в том, что боится всего этого гораздо больше, чем предполагал. Но кому будет не страшно смотреть на отрезанную грудь? Как ни крути, картина складывалась унылая. Сэму, разумеется, не хотелось говорить об этом Алекс.
Если бы она на него не давила! Он вспомнил о том, как его мать перед смертью все время просила его говорить ей, что он ее любит. Закрыв глаза, он попытался изгнать из памяти этот настойчивый голос. Алекс. Теперь Алекс.
Причесавшись, умывшись и побрызгав на лицо одеколоном, Сэм удовлетворенно осмотрел себя в зеркале. В темно-сером костюме и белой рубашке он выглядел потрясающе.
При взгляде на него любой мог бы понять, что перед ним один из самых преуспевающих бизнесменов Нью-Йорка.
Когда он входил в «Ле Кирк», все посетители, как обычно, смотрели ему вслед. Большинство из них знали, кто он, читали о нем в газетах, а остальные спрашивали себя, кто это, особенно женщины. Сэм привык к этому и совершенно не обращал внимания на то впечатление, которое он производил на людей. Алекс обычно подшучивала над этим. Она всегда говорила, что его привлекает легкий успех у женщин. Вспомнив об этом по пути к заказанному столику, он улыбнулся. Но эта улыбка относилась к той Алекс, которую он знал раньше, а не к озлобленной женщине в больничной палате.
— Как хорошо, что ты пришел, Сэм! — Саймон даже встал, чтобы приветствовать своего коллегу, и представил его всем сидевшим за столом — четырем англичанам и трем американским девушкам. Две из них были модели, одна актриса, и все три были прехорошенькими. Была здесь и Дафна, так что без эскорта оказались только Сэм и Саймон. В маленьком ресторане их шумная группа весьма выделялась. Несмотря на производимый ими шум, Сэму удалось завести очень толковый разговор с одним из англичан. По другую руку от него сидела Дафна, беседовавшая с моделью. После десерта, когда изрядно выпившие гости наконец-то перешли к ничего не значащей болтовне, Сэм и Дафна смогли поговорить.
— Я слышала, что ваша жена — крупный адвокат, — светским тоном сказала она, и Сэм кивнул. Даже здесь разговор об Алекс причинял ему боль, и он поймал себя на том, что не хочет говорить о ней.
— Она судебный адвокат фирмы «Бартлетт и Паскин».
— Наверное, она очень умная и очень сильная личность.
— Да, — сдержанно ответил Сэм, и Дафна по его тону почувствовала, что это не самая лучшая тема для разговора.
— А дети у вас есть?
— Дочка, Аннабел, — улыбнулся Сэм. — Ей три с половиной года, и она прелесть.
— А у меня в Англии четырехлетний сын, — спокойно сказала Дафна.
— Правда? — поразился он. Она казалась ему слишком молодой для того, чтобы иметь мужа или детей, несмотря на то, что ей было двадцать девять. Ни за что нельзя было подумать, что она замужем.
— Чему вы так удивляетесь? Я разведена. Разве Саймон вам не говорил?
— Нет.
— В двадцать один год я вышла замуж за довольно дрянного человека. В конце концов он сбежал от меня к другой, и мы развелись. Поэтому мои родственники решили, что мне было бы неплохо на год куда- нибудь уехать. Тут, в Америке, это, по-моему, называется терапией. А мы называем это праздниками, — с улыбкой сказала Дафна.
— А ваш сын?
— Он себя прекрасно чувствует в обществе моей матери.
— Наверное, вы по нему скучаете.
— Да. Но мы, англичане, не так сходим с ума от детей, как вы. В семь лет мы отправляем их в интернат, вы же знаете. В школу он пойдет через три года, а потом будет учиться в Итоне. И я думаю, что иногда ему полезна разлука с мамочкой.
Сэм не мог себе представить длительной разлуки с Аннабел. Он бы места себе не находил, но Дафна была хладнокровной особой и прекрасно знала, чего ей хочется в жизни.
— Вас это шокирует? — спросила она, видя, насколько он удивлен.
