ваххабитской семьи, то наверняка уже к двадцати годам имеет несколько неофициальных браков. В ваххабитской общине принято делиться женщиной, использовать жену друга и давать ему свою — распутство прикрывается замечательной формулой: «Все друг другу братья и сестры и должны делиться между собой».
Чаще всего отец девушки в курсе происходящего, но что он может сделать, ведь он — часть этой самой общины.
Если у девушки нет кровника, дело даже облегчается. Ее «похищают» — вроде как берут в жены, потом используют, иногда снимая групповой секс на видеокамеру, — и «компромат» готов. Опозоренная мусульманка уже никуда не денется. О подобном случае мне рассказывали в Алхан-Кале: кто-то решил шантажировать Арби Бараева, пустив его родную сестру «по кругу» и запечатлев все на видеопленку. Бараев вывез сестру в поле и… застрелил.
Девушки «с прошлым» абсолютно зависимы от своих «братьев». У них нет шансов выйти замуж, вернуться в семью — «опозоренные», там они никому не нужны. То, что для европейской женщины считается нормой — добрачный секс, смена половых партнеров и даже мужей, для мусульманки — смертный грех и позор.
Например: Зарема Инаркаева, Марина Бисултанова, Хава Бараева, Зулихан Элихаджиева, Зарема Мужихоева.
Не буду чернить всех подряд: среди смертниц этой возрастной категории есть чистые, неиспорченные и богобоязненные девушки. Скорее всего, на войне они потеряли любимых братьев и даже мужей. У них есть мотив для мести, и хотя они не стремятся умереть, все равно готовы принять мученическую смерть после массированной атаки на них. Скорее всего, девушка будет из ваххабитской семьи и ее же родной отец может дать добро на использование дочери в качестве «живой бомбы», особенно если ему будет обещано денежное вознаграждение.
Например: Хадчат Ганиева, Заира Юпаева, Секимат Алиева.
Как выглядит их похищение из дома?
Жертву начнут отдалять от родной семьи постепенно. Семьей ей теперь становится джамаат- ваххабитская община, где все друг другу «братья и сестры», а главный — «отец» — амир джамаата.
Отрезание женщины от родной семьи — одно из самых важных условий подготовки ее в качестве «живой бомбы». Сама жертва узнает об отведенной ей роли в последнюю очередь.
Итак, первое и главное условие при работе с «неудачницей» — сократить общение с родными до минимума и, по возможности, перевезти женщину в дом «нового мужа» или просто в другое село, к новым, «близким» ей теперь людям.
Похищение почти всегда выглядит одинаково. Домой к девушке приезжает женщина — обычно ей 40–45 лет, годящаяся ей в матери. Это очень важный нюанс — именно женщина, «мать», духовная наставница, подруга, когда нужно-успокаивающая или проявляющая силу. В ваххабитских семьях девушки воспитаны на поклонении мужчине, он — воин, защитник. Женщина — подруга, союзница.
Женщина приезжает на машине — с помощником-мужчиной, которого «жертва» должна знать, — это на тот случай, если придется применить силу.
Торг с родителями особого значения не имеет. Они обращаются к девушке: «Какие мама и папа, когда тебе сказали — НАДО!». Ей могут предъявить какие-то счеты, мотивировать уход тем, что пришло время отомстить за брата, мужа и т. д. «Тебя зовут», — говорят они и открывают дверцу машины.
И жертва уезжает. Потому что боится — расправы, компромата, шантажа или чего-то еще.
Девушку увезут на глазах у родителей, в лучшем случае оставив им 200 долларов — чтоб молчали и не дергались. Но они будут молчать и без денег Потому что тоже боятся — шантажа, расправы или чего-то еще.
«Невест», как и «неудачниц», тоже должны оторвать от родной семьи. Изоляция — одно из первых условий успешной подготовки. Если девушка еще не проходила обучение в каком-нибудь Исламском центре Баку, ваххабитской подпольной школе Чечни или Ингушетии (тогда ее долго готовить вообще не нужно), то подготовка растягивается от нескольких недель до полугода максимум.
Итак, куда вывозят будущих смертниц? Российская ФСБ не устает повторять о существовании неких «баз» и «лагерей подготовки смертниц».
В свою первую поездку в Чечню я пыталась узнать, где же находится та самая зловещая «база»? Или их несколько?
Представитель ФСБ как-то мялся и в конце концов сказал, что «баз несколько и все они находятся в горной части Чечни».
Сейчас я уже ни у кого не спрашиваю, что это за базы и в каких они горах.
Смертницы «Норд-Оста» были ухоженные, со свежим маникюром. То, что в горном «лагере смертников» им делали маникюр, представляется весьма сомнительным.
Айза Газуева никуда из Урус-Мартана не отлучалась, ни в каких горах перед взрывом себя и военкома не отсиживалась.
Хава Бараева — первая камикадзе Чечни — за пределы Апхан-Калы почти не выезжала. Единственное место, где она могла быть, — Баку, со множеством исламских институтов, учебных центров. Ни для кого не секрет, что будущих шахидов натаскивают и обучают радикальным идеям именно там. И делается все легально, у всех на виду, только вывески у этих заведений приличные.
Я думаю, что спецслужбы не могут об этом не знать.
Тогда получается, что нет на самом деле никаких баз, лагерей, тренировочных центров?
Есть. Конечно есть. Женщину нужно подготовить к акту самоубийства, накачать ее религиозными идеями, идеалами, отрезать от мирской жизни, настроить на определенный лад.
Что для этого нужно? Я отвечаю: очень мало. Изоляция, тишина, чтение Корана и определенная музыка.
А нужна ли для этого горная база? Специальный лагерь?
Нет. Повторяю еще раз: изоляция, музыка и молитвы. Все.
Эти «базы» существуют. Но выглядят они как простые жилые дома — просто потому, что они ими и являются.
В этих домах живут по несколько готовящихся к смерти женщин и их наставники. Внешне все выглядит вполне обычно, ничего демонического.
Обычный сельский дом, обычные занавески на окнах, обычные половики — все обычное.
Безусловно, эти дома находятся в не совсем обычных селах — в тех, в которые не рискнут ехать без подкрепления даже спецподразделения МВД. На въезде в такое село стоит какой-нибудь мальчишка, который, заметив незнакомую машину, тут же «сигналит» по рации ее приметы. В селе машину уже встречают «хвостами», окружением, а потом, заметив что-либо подозрительное, могут открыть огонь с разных сторон.
Названия этих сел вам назовет любой сотрудник ФСБ, да что там — любой житель Чечни. Эти села знают. Не могут не знать.
Итак, женщин привозят в один из таких населенных пунктов. Обычно они живут по две-три. Смертницы и их наставницы, выступающие в роли «подруг». Мужчины обязательно будут рядом — новые мужья, друзья убитых родственников, инструктор по «пропагандистской работе». Бежать жертва уже не может. Ее охраняют и днем, и ночью. Все время она находится под бдительным оком наставницы и инструктора.
Если женщина попала в руки к этим людям, с ней можно попрощаться. Назад она уже не вернется.
Как проходят ее дни в этом заточении?
