— Конечно, нет, — спокойно ответил Роберт, думая о том, что Энн всегда умела справляться с капризами дочери лучше его. Он действительно не собирался обижаться, ему было только немного жаль, что его дочь так любит роскошь и комфорт. Сам Роберт ничего не имел против «романтики», пусть это даже означало неработающие унитазы, ржавые жалюзи и вываливающиеся рамы. Он даже сказал Паскаль, что вилла ему очень нравится, и она слегка приободрилась. Реакция Аманды снова напомнила Паскаль о ее тревогах, и она почувствовала себя виноватой перед друзьями за то, что дом оказался совсем не таким, как она обещала.
В конце концов Аманда смирилась с временными неудобствами. Друзья надеялись, что уже завтра она будет смотреть на старую виллу другими глазами, но очередной кризис не заставил себя ждать. После обеда Аманда отправилась к себе в комнату, чтобы немного почитать, но как только она устроилась на кровати, две из четырех ножек подломились, и Аманда вместе с кроватью рухнула на пол.
Паскаль как раз проходила по коридору, когда услышала донесшийся из спальни Аманды грохот и испуганный вскрик. Бросившись в комнату, она увидела Аманду растянувшейся на полу и едва удержалась, чтобы не расхохотаться. Первый же поверхностный осмотр помог ей установить истину: обе ножки были ненадежны довольно давно и лишь подпирали матрас, создавая впечатление, будто кровать в порядке.
— О, дорогая, мне ужасно жаль! — сказала Паскаль, помогая Аманде подняться. — Я сейчас же позову Мариуса, чтобы он все починил.
Но когда Мариус наконец явился, выяснилось, что кровать склеивали (и снова ломали) уже столько раз, что ножки просто не желали держаться как следует. В итоге Аманде пришлось спать на матрасе, положенном прямо на пол, что отнюдь не улучшило ее настроения. Она была уверена, что вследствие этого станет легкой добычей для пауков, тараканов и мышей. Правда, Аманда старалась держаться молодцом и даже шутила по этому поводу, но Паскаль видела, что девушка по-настоящему расстроена. Паскаль не удивилась бы, если бы Аманда сбежала в Венецию уже завтра.
— Ничего, — утешал Аманду Джон. — Сломанная кровать — это еще не самое страшное. Подожди, вот ты увидишь горничную! Я уверен, что она еще долго будет мне сниться! А ты, несомненно, оценишь ее наряды.
И действительно, когда все они собрались в гостиной на чай, Аманда наконец увидела Агату. Та была в белой кружевной блузке, сквозь которую просвечивал неизменный черный лифчик, и в очень коротких белых шортиках, едва прикрывавших ее зад. Увидев ее, Аманда не выдержала и рассмеялась, впрочем — несколько истерически. Роберт промолчал, хотя по лицу его было видно, что он по-настоящему шокирован.
— Ну, что скажешь? По-моему, она прелесть! — заметил Джон, когда Агата вышла, и Роберт кривовато ухмыльнулся.
— Мне кажется, вид у нее несколько вызывающий… — проговорил он неуверенно.
Ты еще не видел ее леопардовое бикини. А когда она надевает розовые лосины в обтяжку, от нее и вовсе невозможно оторвать взгляд! — ухмыльнулся Джон, и Роберт понимающе улыбнулся в ответ. Аманда уже ушла, и он мог позволить себе расслабиться. После обеда Роберт часа два ходил под парусом, купался и чувствовал себя отлично. Да и дом ему нравился все больше и больше. Для него жить в таком доме было своего рода приключением, и он был уверен, что, если бы Энн была жива, она бы с ним согласилась. В отличие от дочери она всегда была терпима к неудобствам, умела видеть в трудностях комическую сторону и не боялась мышей и комаров. Аманда же была типичным городским существом и поднимала визг даже при виде таракана.
Ближе к вечеру, когда Паскаль жарила цыплят, дверца духовки неожиданно отвалилась и упала ей на ногу. Ужин оказался под угрозой, но Эрик сумел починить плиту, использовав чуть ли не весь запас стальной проволоки, припасенной Робертом для рыбалки. Друзья дружно аплодировали его изобретательности, и только Аманда, улучив минутку, робко поинтересовалась у отца, не лучше было бы все-таки поискать приют в отеле. Романтика древнего дома ее явно не прельщала.
— А мне здесь нравится, — просто ответил Роберт. — Да, похоже, и остальным тоже.
Впрочем, он понимал Аманду. Наверняка она гораздо легче перенесла бы инцидент с кроватью и плитой, если бы в доме был кто-то из ее ровесников. Увы, ей совершенно не с кем было поболтать по душам, и бедняжка начинала всерьез задумываться, не совершила ли она серьезной ошибки, поехав в Сен-Тропе с отцом и его друзьями. Но и уезжать раньше, чем она планировала, ей не хотелось — Аманда боялась показаться капризной неженкой. Роберт прекрасно это понимал и решил дать ей возможность отступить, не теряя достоинства.
— Боюсь, тебе будет с нами не слишком интересно, дорогая, — мягко сказал он. — Да и дом не настолько комфортабелен, как я думал. Поверь, я тебя хорошо понимаю.
В самом деле, кроме купания, у Аманды не было никаких развлечений. Даже маленькая яхта ее не интересовала, так как в отличие от двух своих братьев Аманда не любила ходить под парусом. Каждый раз, когда она вступала на шаткую палубу, у нее начиналась морская болезнь. Гораздо больше она любила проводить время в ресторанах, танцы далеко за полночь и горные лыжи тоже были ей по вкусу.
— Но мне хочется побыть с тобой, па, — возразила Аманда. — С тобой и твоими друзьями.
Их компания ей всегда нравилась, но теперь, когда среди них не было ее матери, Аманда чувствовала себя одиноко, хотя и питала самые теплые чувства и к Диане, и к Паскаль.
— Но ты уже побыла со мной, — улыбнулся Роберт. — Если хочешь, поживи здесь еще денек или два, а потом поезжай в Венецию. Честное слово, я не обижусь!
Роберт действительно чувствовал себя очень хорошо в обществе Моррисонов и Донелли, но Аманде по-прежнему было неловко.
— Да, пожалуй, я еще немного здесь поживу, — ответила она. — Вообще-то здесь неплохо…
Но оба знали, что на самом деле Аманда так не думает, и Роберт сделал еще одну попытку снять с ее совести лишнюю тяжесть.
— Твои друзья, я думаю, ждут не дождутся тебя, — сказал он. — Доставь им удовольствие, да и себе тоже. Ну что тебе сидеть с нами, стариками?
И Аманда обещала подумать. После обеда она, по настоянию Роберта, отправилась в Сен-Тропе, чтобы пройтись по магазинам, и там неожиданно встретила своего давнего приятеля, который отдыхал поблизости в Раматюэлле. Это был очень приятный молодой человек, который к тому же был неравнодушен к Аманде. Он тут же пригласил ее в ресторан, и она с радостью приняла приглашение.
Роберт и его друзья тоже решили сходить в ресторан. После недолгих споров они выбрали «Ле Шабиш», который порекомендовала им Агата. Из дома они выехали на двух автомобилях, и, хотя настроение у всех было приподнятое, Паскаль обратила внимание, что Эрик и Диана сели в разные машины. Впрочем, обильная вкусная пища произвела на всех умиротворяющее действие, и в одиннадцать часов вечера они все еще сидели за столиками, распив на пятерых три бутылки превосходного «Котэ дю Рон» урожая 1978 года. Даже Эрик и Диана поглядывали друг на друга почти как в прежние времена, хотя за весь вечер не обменялись и десятком слов. Паскаль, впрочем, почти не обращала на них внимания. От вина ее слегка разморило, и она уже начинала клевать носом, когда Роберт вдруг упомянул, что Аманда, наверное, уедет в субботу или в воскресенье, а в понедельник в Сен-Тропе приедет его «друг».
Паскаль сразу встрепенулась.
— Да-да, ты уже говорил, — быстро сказала она, стараясь ничем не выдать своей заинтересованности. — Кстати, мы его знаем?
Она буквально умирала от любопытства, но ей не хотелось, чтобы Роберт подумал, будто она сует нос в его дела.
— Вряд ли, — ответил Роберт. — И это не он, а она. Мы познакомились всего два месяца назад.
Аккуратные ушки Паскаль буквально встали торчком. Примерно два месяца назад Аманда вытащила Роберта на прием по случаю премьеры нового фильма, где он и познакомился с этой актрисочкой. Во всяком случае, Паскаль была уверена, что Гвен Томпсон — именно актрисочка с определенной репутацией, и Диана была с ней вполне согласна.
— Впрочем, вы наверняка о ней слышали, — благодушно продолжал Роберт, не замечая взглядов, которыми обменялись Паскаль и Диана. — Она — очень милая женщина. Сейчас она отдыхает с друзьями на Антибах, и я подумал — неплохо будет вам с ней познакомиться.
— Неужели ты… — начала Паскаль и запнулась, подыскивая подходящие слова. Она буквально
