разрывалась между приличиями и желанием узнать правду. — Ты с ней встречаешься, да? — выпалила она наконец.
— Мы просто друзья, — спокойно ответил Роберт. Только тут он осознал, что все внимательно его слушают, и слегка покраснел. — Она актриса, ее зовут Гвен Томпсон. В прошлом году она получила премию «Оскар». Ну, припоминаете?.. Фильм «Осень, осень, осень…», где она сыграла главную роль. Я думал, вы все его видели. Гвен довольно знаменита, и…
— Мы его видели, — сказала Диана, но ее взгляд, направленный на Роберта, выразил столь явное неодобрение, что Паскаль даже стало неловко за подругу. Впрочем, Диану можно было понять: в последнее время она относилась к подобным проблемам весьма и весьма болезненно.
— Зачем ей приезжать сюда? — спросила Диана напрямик. — Ведь мы не знаменитости, и ей вряд ли будет интересно с нами знакомиться. Кроме того, дом в ужасном состоянии, а она, наверное, привыкла к совсем другому… Скажи, Роберт, ты правда хочешь, чтобы она приехала?
Последний вопрос подразумевал только один ответ, и все — не исключая Джона и Эрика — молились про себя, чтобы Роберт сказал «нет». Мужчины, впрочем, не имели ничего против Гвен Томпсон, но им не хотелось, чтобы в их тесном дружеском кругу появился кто-то посторонний, в особенности — знаменитая актриса, которая просто по определению должна быть капризной, привередливой и испорченной. Что касалось Дианы и Паскаль, то они были абсолютно уверены, что актрисочка, как они называли Гвен Томпсон между собой, пытается использовать Роберта в своих корыстных целях. Обе они очень любили Роберта, и им казалось, что после стольких лет, проведенных в браке, он не может не быть легковерным и наивным.
— Гвен — очень приятный человек. Я уверен, она вам понравится, — просто сказал Роберт, и Джон и Эрик кивнули один за другим. Любопытство взяло верх, и им уже не терпелось увидеть знаменитую актрису вблизи, но Паскаль и Диана продолжали упорствовать.
— Она хоть понимает, что здесь — не Родео-драйв?[3] — спросила Диана, надеясь отговорить Роберта от его намерений, но он остался невосприимчив к их прозрачным намекам. Очевидно, он уже все решил. Что касалось Джона и Эрика, то на них рассчитывать не приходилось, ибо они уже были на стороне Роберта и Гвен Томпсон, хотя ни один не признался бы в этом в присутствии жены.
— Вот так фокус! — пробормотала Паскаль. Она действительно беспокоилась за Роберта, к тому же ей вовсе не улыбалось целый месяц развлекать избалованную примадонну. Паскаль не сомневалась, что Гвен Томпсон донельзя испорчена и капризна (она ведь была достаточно знаменита) и их отдых будет безнадежно испорчен. И жизнь Роберта, вероятно, тоже.
— А надолго она приедет? — хмуро осведомилась Диана.
— На несколько дней, быть может — на неделю. Все будет зависеть от того, когда Гвен позвонит из Голливуда ее агент. В сентябре у нее начинаются репетиции. Перед этим она собиралась как следует отдохнуть, и я подумал — может быть, ей будет хорошо здесь. — Он улыбнулся и произнес фразу, которая буквально ужаснула Диану и Паскаль — до того кощунственной она им показалась. — Мне кажется, она бы очень понравилась Энн. У них на редкость похожие взгляды и убеждения — во всяком случае, Гвен любит те же книги и ту же музыку.
Паскаль побледнела и посмотрела на Джона, а Диана, на мгновение забыв о собственных неприятностях, бросила взгляд на Эрика. Ни та, ни другая не поверили, что Роберт и Гвен «просто друзья». Роберт представлялся им невинным ягненком, которого хладнокровно ведет на заклание развратная и холодная жрица порока. Несомненно, Гвен Томпсон что-то от него нужно, решили обе. Ни той, ни другой просто не пришло в голову, что ее мотивы могут быть совершенно искренни и чисты.
Ужин, начавшийся так удачно, закончился в неловком молчании. Наконец Эрик попросил счет, и каждый заплатил свою долю. Еще несколько секунд Джон просматривал чек, надеясь найти ошибку. Он был убежден, что официанты только для того и существуют, чтобы обсчитывать клиентов, и именно по этой причине Паскаль терпеть не могла ходить с ним в ресторан. Как правило, пока Джон складывал на карманном калькуляторе стоимость каждого блюда, другие посетители и официанты насмешливо ее разглядывали, и Паскаль чувствовала себя крайне неловко. Но сегодня она об этом почти не думала. Известие о приезде Гвен Томпсон подействовало на Паскаль как удар по голове, и ей не терпелось как можно скорее обсудить это с Дианой. Самой Паскаль снова стало казаться, что со дня смерти Энн прошло слишком мало времени и Роберту не пристало заводить отношения с женщинами. Она совершенно забыла, что сама совсем недавно считала, что чем скорее Роберт вернется к нормальной жизни — тем будет лучше для него. Его решение пригласить Гвен Томпсон в Сен-Тропе казалось ей вызывающим. Будь это кто-то другой, с горечью размышляла Паскаль, я, быть может, и не возражала бы, но эта дамочка!
— Ну что, пойдемте? — Роберт первым поднялся со стула, и вся компания последовала его примеру. Паскаль села в машину с Джоном и Дианой, и весь обратный путь подруги говорили о том, как спасти бедного Роберта от этой Гвен.
— Послушайте, — не выдержал наконец Джон, — почему бы вам сначала не взглянуть на эту самую Гвен Томпсон? Может быть, она — вполне достойная женщина?
В его словах был здравый смысл, но обе подруги только еще больше раскипятились, и Джон невольно подумал, уж не ревнуют ли они. Но высказать свое предположение вслух он не осмелился, боясь, как бы вместо крови Гвен Томпсон, которой так жаждали обе дамы, не пролилась его собственная кровь. Уберечь Роберта от взбалмошной, развратной, корыстной женщины, которая его совершенно недостойна, — такова была цель их крестового похода, и Джону меньше всего хотелось стоять у них на пути.
Когда они вернулись на виллу, Аманда уже спала, и, негромко пожелав друг другу спокойной ночи, друзья тоже разошлись по своим комнатам. Паскаль чувствовала себя очень усталой, да и выпила она порядочно, однако ей не спалось. Лежа рядом с Джоном, она думала и думала о том кошмаре, который их всех ожидает, если Роберт не откажется от своей затеи.
Наконец она не выдержала.
— А как насчет папарацци? — спросила она Джона, который уже начал блаженно похрапывать.
— Что — насчет папарацци? — сонно пробормотал он, приоткрывая глаза. Он никак не мог уловить ход ее мыслей. Паскаль всегда обладала богатым воображением, но сегодня оно словно сорвалось с цепи.
— Если эта женщина приедет на виллу, папарацци будут гроздями висеть на каждом заборе, на каждом дереве, — объяснила Паскаль. — А это значит, что, пока она отсюда не уберется, у нас не будет ни одной минутки спокойной.
Спросонок эта мысль показалась Джону довольно здравой. Ни он, и никто из их компании об этом еще не задумывался.
— Не думаю, что мы можем что-то с этим поделать, — проговорил он наконец. — Я уверен, мисс Томпсон привыкла к этому — во всяком случае, она должна знать, как действовать, — добавил он. — Честно говоря, я удивлен, что Робби, м-м-м… пригласил ее сюда. Особенно если учесть, что вы с Дианой готовы из кожи вон вылезти, чтобы «спасти» его любой ценой.
Насмешливые нотки в его голосе заставили Паскаль ощетиниться.
— Просто нам — в отличие от вас, его ближайших так называемых «друзей», — не все равно, что будет с Робертом! — отчеканила она. — Мы заботимся о… о том, чтобы у него все было хорошо. Надеюсь, только, эта Томпсон наверняка удерет отсюда без оглядки, как только увидит дом. Она небось не привыкла к такой обстановке! Кроме того, я думаю, — она поймет, что мы не дадим Роберта в обиду. Он немного наивен и… неопытен, но мы-то — нет!..
Услышав это заявление, Джон громко рассмеялся.
— Бедный Роберт! Знал бы он, что готовят ему его лучшие друзья! Вам с Дианой — да и нам, наверное, тоже — будет очень нелегко примириться с тем, что в его жизни кто-то появился. Энн… Нам еще долго будет казаться, что Роберт предал ее память, но это вовсе не значит, что он должен умереть монахом. Напротив, я считаю, что он имеет право поступать так, как ему хочется. В конце концов, он взрослый мужчина, и ему нужна женщина. Допустим, Роберту нравится Гвен Томпсон… что же тут такого? Она молода, красива, известна, и им приятно общаться друг с другом. Знаешь, лично я считаю, что Гвен Томпсон — это далеко не самый худший вариант.
На самом деле Джон считал, что его друг вытянул счастливый билет, но признаться в этом жене означало превратить свою жизнь в ад. И без того она, казалось, была возмущена его словами до глубины
