деньги еще не списаны со счета… Ради Бога!
Начальник отдела понял, что происходит что-то непредвиденное, и схватил трубку телефона. Директор с немой надеждой в глазах смотрел на начальника отдела, пытаясь найти на его лице признаки желанного ответа. Искал и не находил. Сергей Иванович посерьезнел, уголки его рта скорбно опустились. Яблочко понял, что опоздал.
— Операционистка провела платеж десять минут назад, и, к сожалению, ничего изменить нельзя, поскольку деньги списаны со счета.
— Будьте вы прокляты! И все ваши клиенты… Если бы вы сразу меня приняли!
— Николай Иванович, — подала голос бухгалтер, — а Сережка…
— Что Сережка?
— Да я его видела у входа. Хотела вам сказать, а вы…
— У какого входа, дура?! — заорал Яблочко, вскочив с кресла с поднятыми над головой руками, сжатыми в кулаки.
— У входа в банк, — четко выговаривая каждое слово, ответила оскорбленная Нина Ивановна, — только вы мне рот сразу заткнули. — Поджав губы, она подумала о том, что за все ее шестьдесят лет с ней никто так грубо не разговаривал.
— Куда?
— Что куда? — не понял начальник операционного отдела.
— Деньги перевели куда, идиот?! — прохрипел директор.
Начальник отдела задал этот же вопрос в телефонную трубку.
— Как обычно, на Промстройсервис-2, — ответил он, выслушав ответ.
— М-м-м… — застонал Яблочко, словно его мучила зубная боль, и выхватил из кармана мобильный телефон. — Сволочь… Боже, какая сволочь… Пригрел гадюку на груди… Ах, студент!
Не попадая трясущимися пальцами в нужные кнопки, он только с третьего раза набрал номер Алексея и долго держал телефон возле уха. Длинные гудки, словно удары молота, били в самое темечко. И с каждым гудком где-то внутри, у самого сердца, росла и росла огромная глыба ненависти. Ненависти ко всем: к Сергею Ивановичу, к главному бухгалтеру Нине Ивановне, к Сергею Бойченко, который, украв эти треклятые деньги, фактически перечеркнул жизнь Яблочко, к Заму, пославшему машину не через обещанные пятнадцать минут, а через час с четвертью.
— Чтоб вы все сдохли! — с ненавистью выплюнул Яблочко. С трудом поднявшись с кресла и сгорбившись, он тяжелой походкой, как будто к каждой ноге было приковано пушечное ядро, направился к дверям.
— Эй, вы тут полегче с выражениями! — в спину ему крикнул начальник операционного отдела.
Директор резко остановился, словно натолкнулся на стену, повернулся и посмотрел на хозяина кабинета.
— У меня только что украли четыре миллиона евро, — выдохнул он. — С вашей помощью, между прочим. Так что наши отношения еще не закончены. И если вы думаете, что я один положу голову на плаху, то имейте в виду: самому мне это делать неинтересно. Я уж побеспокоюсь, чтобы вас пристроили где-то рядом.
— В отличие от вас, — заявил начальник, поднявшись во весь свой неожиданно высокий рост и нервно поправляя волосы, — я все делал законно. И когда директор предприятия приносит платежку, я не вижу причины, почему банк не должен выполнить требуемую операцию, тем более если это не противоречит закону.
— Вот-вот, — ощерившись в злобной улыбке, произнес директор, — пусть и проверят законность операции… Или вы хотите сказать, что ничего не имели с этих денег?
— Именно в этом я и хочу уверить вас. До свидания, я вас не задерживаю.
— Сволочь!
— Как вам будет угодно. — Начальник отдела плюхнулся в кресло, и по тому, как он побледнел, стало ясно, что ему тоже не очень хорошо после этого разговора.
У самой машины ноги директора вдруг сделались ватными, в сердце проснулась тупая боль. Видно, он изменился в лице, потому что бухгалтер испуганно спросила:
— Вам что, плохо?
— Да что вы! Мне замечательно, — неизвестно над кем издеваясь, пробормотал Яблочко, с трудом забираясь в машину. — Сейчас отдышусь маленько… Вы это… Поезжайте домой, что ли… Мне вы пока не нужны.
— Хорошо, Николай Иванович, — послушно ответила Нина Ивановна, глядя на директора глазами, полными сострадания. — В случае чего, я буду дома. Вам бы домой сейчас, полежать немножко, а? Николай Иванович?..
— Идите, идите. — Директор вяло махнул рукой и, откинувшись на подголовник, закрыл глаза. Бухгалтер послушно кивнула и не торопясь зашагала в сторону входа в метро.
Глава 11
Сегодня Он впервые увидел лицо. Отчетливо и ясно. Это было лицо молодой, очень красивой женщины с длинными каштановыми волосами. Карие, слегка прищуренные глаза и губы, чуть подкрашенные помадой, алые, полноватые, волнующие и зовущие… Небольшой аккуратный подбородок… И удивительно нежная кожа! Ее не надо было даже касаться губами, чтобы понять, какая она мягкая, бархатистая. Лицо улыбалось. Именно лицо, потому что, если бы губы и были чем-нибудь прикрыты, все равно по одним только глазам Он мог с уверенностью сказать: эта красивая женщина улыбается. Облик часто менялся, но женщина была одна и та же — Он мог поклясться в этом. Она то смеялась, то была серьезна; ее волосы тоже меняли оттенок, становясь то русыми, то каштановыми.
Это было похоже на просмотр фотоальбома, когда листают толстые картонные страницы, рассматривая фотографии разных лет. На одной страничке запросто могут уместиться десять или тридцать лет жизни, человек будет один и тот же, но лицо у него будет каждый раз другое. Теперь Его постоянно мучила мысль: кто это? Где эта женщина? В безопасности ли она? Все ли у нее хорошо? Он с тревогой думал не о размытом образе непонятно кого, а о конкретном человеке, женщине, красивой, желанной, любимой… Ну да! Ну конечно же! Он ее любил! Любил… Как же Он сразу-то не вспомнил?! Как Он мог вообще забыть об этом? Когда же Он ее любил? И где?
После того как из глубин памяти всплыл дорогой образ, Он стал меньше бывать на Станции. Его тянуло в мертвый Город. Он медленно парил на высоте птичьего полета, рассматривая ровные линии улиц, четкие квадраты и прямоугольники домов. Когда-то здесь жили люди. Может, и эта женщина, образ которой постоянно стоит у него перед глазами, жила здесь?
На Город наступал лес. Во дворах, где раньше были подстриженные зеленые газоны, теперь росли березовые рощи, и в них уже начали появляться первые грибы. Березы росли не только на бывших газонах, но и на площадках и дорожках, пробиваясь сквозь непрочный асфальт. И все-таки, несмотря на обилие признаков, свидетельствующих о продолжении жизни, город был мертв. Это была мумия, сквозь которую прорастала новая, дикая жизнь. Но Его тянуло сюда все сильнее и сильнее. И Он не понимал почему.
Сердце понемногу отпустило, и через полчаса к Яблочко вернулась способность соображать. Где искать деньги? Этот вопрос волновал его больше всего. Сейчас ему было наплевать и на секретность, и на Бойченко! Где деньги? За четыре миллиона евро Швисс свернет ему башку, тут сомневаться не приходится. Такое никто никому не прощает! И если даже ему удастся ускользнуть от них в Украине, то при первом же его появлении за бугром небо в крупную клеточку обеспечено. А могут подать материалы в Интерпол, тогда и в Украине повяжут! Договор не выполнен, акта сдачи-приема выполненных работ нет, значит, деньги украдены! Ах Бойченко, ах сволочь… Деньги он скинул Алексею, а тот не отвечает на звонки, чтобы потом сказать: «Извините, у меня телефон разрядился, а деньги уже отданы». И все! С него взятки гладки, ищите вашего директора сами, ему он не нужен. Где Алексея найти? Кто дал на него наводку? Борис? Да, скорее
