я сделаю для вас, послужит и моей мести.
Так оно и было — Кончини знал это. Он кивнул Сен-Жюльену в знак согласия.
Дальше они возвращались молча. Кончини пошел к себе во дворец. Роктай, Эйно и Лонваль, немного завидуя фавору, в который попадал их товарищ, втроем куда-то отправились. Сам Сен-Жюльен распрощался с ними недалеко от хозяйского жилища, имея, как он сказал, много дел.
В тот вечер Кончини нес караул в Лувре. Часов в восемь вечера он вышел из дому и не спеша направился к королевскому дворцу.
За ним на почтительном расстоянии, но не теряя из виду, следовала, прижимаясь к стенам домов, какая-то тень. Это опять был человек с обвязанной головой — проще сказать, Сен-Жюльен.
Убедившись, что Кончини вошел в Лувр, Сен-Жюльен, уже не таясь, пошел назад по улице Сснт-Оноре к дворцу своего хозяина. Через две минуты он стоял, склонившись в глубоком поклоне, перед Леонорой Галигаи.
Леонора встретила его немым вопросом. Сен-Жюльен кратко отрапортовал:
— Монсеньор ни на секунду не оставлял своих людей. Из Монмартрского аббатства отправился прямо домой. Оттуда пошел в Лувр и только что вошел туда. Бретер Жеан Храбрый…
— Знаю, знаю, — перебила его Леонора. — Он, кажется, взорвал себя порохом. И это все ваши новости, сударь?
— Никак нет, ваше сиятельство. Я случайно обнаружил ту девушку, что целый месяц тщетно разыскивал монсеньор, — мадемуазель Бертиль.
На лице Леоноры не дрогнул ни один мускул, но известие было пренеприятное! Когда епископ Люсонский приходил к жене Кончини благодарить за назначение уполномоченным по раздаче милостыни при королеве, он сказал, где находится девушка. Леонора не поленилась сама отправиться на Монмартр, повидалась там с аббатисой и велела ей именем королевы как можно строже наблюдать за Бертиль. Вернулась она оттуда в полном убеждении: никто никогда не узнает, что узница в монастыре — разве только чудом. И это чудо произошло… Мысленно Леонора прокляла все на свете, но с виду сохранила спокойствие — только подняла на своего шпиона большие черные глаза и произнесла:
— Вот как? Расскажите.
Тогда Сен-Жюльен рассказал, как ему пришло в голову последить за «приютом бандита» (так он назвал это место) и как там появился благороднейшего вида дворянин, провожавший двух девушек. Одна из них назвала другую «госпожа Бертиль».
В надежде, что произошло простое совпадение, Леонора попросила Сен-Жюльена описать девицу. Ответ убедил ее: да, сомнений нет. Это действительно была Бертиль де Сожи.
Она напряженно размышляла, пытаясь понять, как удалось узнице ускользнуть из-под такой надежной охраны в монастыре.
— А кто была вторая девушка, вам известно?
— Нет, ваше сиятельство. Очень молоденькая, очень хорошенькая; по одежде — зажиточная работница. Больше я ничего не знаю.
— А дворянин?
— Про дворянина могу сказать больше, Имя его мне известно: его зовут Пардальян. Лет ему за пятьдесят. Он поссорился с Саэттой, который как раз проходил мимо, они дрались. Саэтта превосходно владеет шпагой — превосходно, сударыня! Однако этот Пардальян так легко его обезоружил, что скажу: я такого фехтовальщика не видал. Кроме того, он невероятно силен: поднял противника одной рукой на воздух, как пушинку. Я думал, он его разобьет насмерть о землю, но он его простил, и Саэтта кинулся бежать прочь, словно его черт в спину толкал.
— А из-за чего вышла ссора? — задумчиво спросила Леонора,
— Не знаю, сударыня. Я был далеко и ничего не слышал,
— Как же вы узнали, что дворянина зовут Пардальян?
— А это имя Саэтта вопил на всю округу…
— Понятно… Вы еще не сказали монсеньору, что нашли ту, кого он (пауза)… ищет?
— Сказал, сударыня, и показал дом, где она укрывается.
Леонора еле приметно нахмурилась:
— К чему такая поспешность?
— Чистый случай. Я повстречал монсеньора, и мы пошли как раз мимо этого дома. Я счел нелишним рассказать о своем открытии, поскольку точных указаний на сей счет у меня не было. Но на всякий случай я принял меры. Монсеньор хотел войти в дом — я уверил его, что дом охраняется. Это неправда — после ухода господина де Пардальяна девушки остались одни. Далее, я взял подготовку похищения на себя и попросил на то, чтобы все уладить, два или три дня. Так что, сударыня, все по-прежнему в вашей власти.
Леонору эти объяснения удовлетворили.
— Вы умный слуга, — сказала она. — Я позабочусь о вас, господин де Сен-Жюльен.
Шпион чуть не до полу склонился в поклоне.
Леонора глубоко задумалась, подперев голову рукой. Сен-Жюльен молча ждал ее распоряжений. Наконец она спокойно сказала:
— Сделайте вот что…
И шепотом отдала свои приказания. Она говорила около четверти часа. Затем Сен-Жюльен вышел.
Приоткрыв дверь на улицу, он огляделся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, неспешно зашагал к Круа-дю-Траур.
При этом Сен-Жюльен повернулся спиной к маленькой. харчевне, что стояла почти напротив дома Кончини. Не прошел он и нескольких шагов, как дверь харчевни отворилась. На порог вышли Эйно, Лонваль и Роктай. Они узнали товарища со спины.
— Вот тебе на! — воскликнул Эйно. — Сен-Жюльен! Какого дьявола он делал у Кончини в такой час, если хозяина нет дома?
— Не будь госпожа Леонора так дурна собой, — ухмыльнулся Лонваль, — а главное, не будь она влюблена в своего сиятельного мужа, я бы подумал: наш друг поступает с Кончини так же, как тот, по сплетням судя, с королем.
— А недурно, право, было бы! — хихикнул Роктай.
Все трое расхохотались, взяли друг друга под руки и нарочно, чтобы не встречаться с Сен-Жюльеном (они все еще дулись на него), направились в другую сторону.
Глава 50
В ПОДЗЕМНОМ ГРОТЕ ПОД РАЗРУШЕННЫМ ЭШАФОТОМ
Привычным скорым шагом Пардальян быстро поднялся на площадь, где прежде был эшафот, и направился прямо к развалинам. Там еще толпились солдаты и крестьяне. Кто-то продолжал искать человеческие останки; другие охраняли место ужасного происшествия.
Все, разумеется, толковали только о катастрофе. Из первых же услышанных слов Пардальян узнал нечто новое для себя: сын его сам взорвал эшафот! Глаза шевалье заблестели; он вскинул голову и прошептал:
— Так, значит, у него был порох. Не думаю, чтобы он заранее, на всякий случай, превратил помещение под эшафотом в пороховой склад. А если так — он, конечно, нашел подземелье с оружием и боеприпасами… Значит, он цел и невредим! Скорее всего, так. Если только… Что за дьявол! Сейчас проверю!
Пардальян увидел в толпе офицера и вежливо обратился к нему. Это был тот самый лейтенант, что принял Саэтту с его доносом и командовал приступом до появления капитана. В момент, когда несчастный капитан шагнул под эшафот, лейтенант отошел с каким-то приказом к солдатам. Это-то и спасло ему жизнь.
Пардальяну повезло с собеседником. Лейтенант любезнейшим образом и как нельзя более подробно рассказал ему обо всем, что тут происходило — от начала и до самого конца.
Пардальян выслушал эту эпопею. Глаза его горели.
«Ничего не скажешь! — думал он про себя. — Не посрамил отца сын Пардальяна!»
Вслух же он спросил:
— Но откуда взялись порох и мушкеты? Я не знал, что эшафот служил и арсеналом.
