кладезь премудрости. Скажите, а повара у вас нет?
Сара слегка покраснела.
— Был, но мы уволили его, когда дела пошли туго. Отец отказывается нанимать нового повара, хотя по закону имеет право воспользоваться для этого государственной казной.
— Он хороший человек. Он всегда состоял в правительстве?
— Чаще он был вне его, — отвечала Сара. — До того как сюда явились анархисты, он был членом Совета Граждан, но впоследствии вышел оттуда в знак протеста против свержения короля и передачи власти Сеттлфросту. Некоторое время отец был очень непопулярен, пока все не начали понимать, что он был прав насчёт анархистов. А потом, после того как Полицейского победили и Сеттлфрост ушёл в отставку, отца выбрали Первым Гражданином. А ты после завтрака присоединишься к брату?
— Нет, не думаю. Так, поброжу, погуляю немного, если вы не возражаете. От государственных дел мне быстро становится скучно.
Сара улыбнулась.
— Наверное, это трудно. Тебе сколько лет? Восемнадцать?
— Почти. Ещё полгода будет семнадцать.
— С возрастом политика будет интересовать тебя больше. Если ты не возражаешь, я тебя оставлю с Лизбет и Арни, а сама присоединюсь к лорду Андерсону и отцу. Мне, напротив, все это очень интересно.
— Нет, я нисколько не против. А во второй половине дня я должен отправиться с Енохом и кем-нибудь из ваших людей в кратер, дабы продолжить раскопки.
— Ты хотел бы взглянуть на наш сад? — спросила Лизбет. — Я там помогала сажать глицинии.
— Конечно, маленькая мисс.
— Я не маленькая.
— Лизбет, что происходит с теми, кто язвит другим? — спросила Сара. — У них появляются язвы.
— Научный факт. Не забывай об этом.
Хозяин пробыл в Иннмэн-Пике два дня. Он встречался с горожанами, говорил с ними о посевах, распределении продуктов и в сотнях других вещей, в которых Лизбет ничего не понимала, впрочем, как и Даскин, который почти все время проводил в её обществе. Он ничего не говорил, но девочка чувствовала, что симпатична ему. И его отец, как и её, исчез, когда Даскин был совсем маленький, и Лизбет хорошо знала, какой болью наполнено его сердце. Он играл с ней, как терпеливый двоюродный брат, носил на руках по лужайкам, кружил, а она радостно смеялась, слушал, как она пересказывает истории из любимых книжек, и танцевал с ней в гостиной, хотя Лизбет ростом едва доставала ему до груди. И если прежде она влюбилась в него за его золотистые волосы и голубые глаза, то теперь просто обожала его за то внимание, которое он ей оказывал.
А Сара во время визита Хозяина вела себя странно. Она то хмурилась, то смеялась, то и дело поглядывала на себя в зеркало, постоянно оставалась недовольна собственным отражением и то морщила нос, то надувала губы, то поправляла волосы. У Сары было всего пять платьев, но два дня по утрам она трижды мерила то одно, то другое, пока выбирала, какое же надеть, а туфли перемерила двенадцать раз (на второй день Лизбет нарочно посчитала). Сара то и дело говорила о том, что Хозяин сказал или сделал, о том, как он выглядит, когда суров, о том, какая у него улыбка, о его Мече-Молнии, о печали в его глазах, о том, как его, похоже, все любят.
— А я-то думала, что тебе он совсем не понравился, — заметила Лизбет.
— Но я имею полное право изменить своё мнение о нем. Это свойственно женщинам. Он совсем не такой, как я думала. Он на самом деле приехал, чтобы помочь нам.
Под вечер на второй день, когда Даскин и Енох ещё не вернулись из кратера, а граф вёл переговоры насчёт продажи гусиных перьев с купцами из Вествинга, Лизбет сидела на веранде вместе с Сарой, а лорд Андерсон расхаживал по веранде туда и обратно и пристально разглядывал облупившуюся штукатурку. Он был без плаща, без меча и без шляпы, но вид и у него самого, и у Сары был неловкий. Они говорили о том, как быстро тускнеет краска, о погоде, о графе, о том, что мистер Хоуп своими расследованиями не сумел определить, что именно было похищено из кратера, и все это время Хозяин мерил шагами веранду, словно полководец место предстоящей битвы, хотя смотреть тут было положительно не на что, кроме пары малиновок, которые вили гнёздышко на собирающейся вот-вот зацвести яблоне.
— Почему все так нервничают? — спросила Лизбет, лаская Руна, щенка бигля..
— А с чего ты взяла, что кто-то нервничает? — спросил лорд Андерсон, резко остановившись.
— Вы все время ходите.
— Лизбет, необдуманное поведение ведёт к беспорядку в мыслях, — заметила Сара. — Лорд Андерсон весь день просидел в Совете. Нужно же ему размяться.
— Как коню, застоявшемуся в стойле? — осведомилась Лизбет.
Хозяин быстро сел на каменный бортик балюстрады, ограждавшей веранду.
— Не слишком симпатичное сравнение. Может быть, я просто слишком стар для того, чтобы сидеть смирно, а не то окостенею.
— Скорее всего и то, и другое, — отозвалась Сара. —
Лорд Андерсон в притворной беспомощности поднял руки.
— Хватит! Сдаюсь! Образованностью мне с вами не сравниться. Я знаю одно: за последние три недели я сидел на месте столько, сколько никогда в жизни не сидел. Белому Кругу анархисты успели так навредить, и всюду нужна моя помощь. Все те годы, пока Хозяином был мой отец, я и не подозревал, какая на нем лежит ответственность. Я не жалуюсь, моя жизнь представляет собой удивительное приключение, но это сопряжено с огромной затратой сил.
— Неужели весь Дом настолько же пострадал, как Иннмэн-Пик? — спросила Сара.
— Некоторые части остались нетронутыми. Другие, как Вет, целиком уничтожены пожаром. В Фиффинге царствует анархия. Там то и дело сменяются лидеры, которые во всем обвиняют друг друга, сердца тамошних жителей отравлены жёлчью, пролитой Полицейским. Северный Левинг, некогда прекрасная страна, полная рек и зелёных полей, лежит в руинах, её жители превратились в беженцев. Не знаю, сможет ли там когда-либо кто-то жить. Иннмэн-Пик оправится быстрее этих стран. У ваших людей стойкие сердца.
— А я думала, что глупее нас глупцов не сыщешь. Лорд Андерсон рассмеялся.
— Нет. Вы просто были обмануты. Мы все делали ошибки, и я больше других.
— Но вы великий человек, — сказала Сара. Он снова рассмеялся.
— По положению — да. Я не стану выказывать ложную скромность, ведь Дом выбрал меня. Но Эвенмер смиряет своих Хозяев.
— Сам Дом?
Картер пожал плечами.
— Может быть, жизнь. Она укротила моего отца. И меня укрощала, когда я был младше. Как бы то ни было, нагрузка колоссальная, она больше, чем мне хотелось бы. В том, что ты — Хозяин, присутствует некая сила. Она и смиряет, и согревает. Порой заставляет быть дерзким. Надеюсь, я не был таким в Иннмэн- Пике.
— В каком смысле? — непонимающе спросила Сара. — Я ничего не заметила.
Голос Андерсона смягчился.
— Это потому, что вы не видели всего. Мне бы не хотелось, чтобы вы ощущали, что чем-то обязаны мне из-за моего положения.
— Но мы вам очень благодарны за все, что вы сделали. Вы видели нашу нищету и были снисходительны к нашим нуждам.
— Я говорю не о положении вашего народа. Все вместе мы исправим его. Моя дерзость состоит в том, что я просил у вашего отца вашей руки.
Лизбет, играющая с Руном, подняла голову. Ей было очень интересно. На миг лицо Сары озарилось радостью, но она успела сделаться серьёзной ещё до того, как лорд Андерсон посмотрел на неё.
— Конечно, — поспешно продолжал Хозяин, — решение зависит от вас. Быть может, у вас есть другие
