всякое случается. Спасибо вам, Алена… Вы очень искренний и хороший человек. Я, кажется, понимаю папу.
– Я больше не претендую на него. Наша с тобой связь будет ощущаться всегда – это не зависит от поцелуя. Главное связующее звено – Максим. Ни ты, ни я не в состоянии стереть годы жизни, проведенные рядом с ним. Конечно, ты в приоритете. – Я внимательно посмотрела на Макса – он смутился. Дочь его доброжелательна, она смотрит открыто, без смущения, мне нравится этот взгляд.
Мой принц… Пусть он въедет на белом коне!
Я слышу цоканье копыт, огромные облачные двери распахиваются, и въезжает он!
– Зачем? Я чувствую себя, как дурак, на этой лошади! – говорит Эдуард немного раздраженно.
– Можешь быть без коня. Как тебе удобно, – предложила я.
Эдик лихо соскочил вниз и медленно подошел ко мне, взяв мою ру к у.
– Это случилось в парке… Во время карнавала осенних листьев я увидел прекрасную девушку… Тысячи вопросов вихрем кружились в моей голове: кто она? Откуда? Почему одна в темном парке? Почему слезинки на глазах? Кто мог обидеть ее? Я мечтаю кутать тебя в нежности и беречь как зеницу ока! Ты – мое достояние… Достояние – так говорят о женщинах?
Я смеюсь. Мне хочется его обнять крепко-крепко, но я знаю, что не могу этого сделать, потому что нарушу гармонию и спугну сказку.
Он говорит мне множество прекрасных слов, которые теплыми капельками летнего дождика орошают мое истерзанное сердце.
– Я могу говорить бесконечно о нашей с тобой любви, – подытожил Эдуард, улыбаясь.
– Я знаю, – вторю я ему.
Мы молчим и смотрим друг другу в глаза. Я представляю нашу совместную жизнь: красивую свадьбу с белым платьем и лимузином, рождение первенца… Я бы чуть не умерла во время родов, чтобы мой муж понервничал и понял, что не может жить без меня… У нас бы родился мальчик! Прекрасный здоровый мальчик по имени Сашка. Александр Эдуардович – по-моему, звучит замечательно. Я готовила бы вкусные завтраки-обеды-ужины, и мы были бы самой счастливой на свете семьей.
– Не грусти, все было бы именно так! – ласково подбадривает меня Эдик. Он будто видит мой секретный материал об идеальной жизни.
– Все было бы именно так, – всхлипываю я, стараясь улыбнуться. – Я прощаю тебя за то, что твое сердце принадлежало другой. Ты был со мной в моих мечтах. Ты заставил меня поверить, что любовь есть… Я любила тебя… И люблю! – прошептала я тихо.
И вдруг играет красивейшая музыка. Мой принц протягивает мне руку, и мы кружимся по облакам под аплодисменты сияющих улыбками зрителей… Счастливый финал, написанный красной пастой в потрепанном дневнике!
Главные персонажи моей пьесы-жизни… Я придумала им монологи, чтобы порадовать себя… и вас… Сказка о доброй Аленушке закончилась… Девочка с широкораспахнутыми глазами цвета неба растворяется в холодной бездне одиночества. Трансформация закончена… теперь я КС от кончиков ногтей до кончиков волос.
Моя невзрачная реальность
– Алена! – Резкий мужской голос меня напугал. Я медленно подняла веки. Напротив меня на кровати сидел незнакомец, он смотрел на меня очень внимательно. Я испуганно оглядывалась по с т ор он а м, не пон и м а я, где н а хож усь. Похоже, э т о бы л а б о л ьн и ч на я палата.
– Кто вы? – спросила я заинтересованно.
Доктор улыбнулся. На вид ему было лет шестьдесят. Худощавое привлекательное лицо было немного бледным. «Наверное, от усталости», – подумала я.
– Как вы себя чувствуйте? – спросил он участливо.
Я пожала плечами. Он смотрел заинтересованно, ожидая ответа.
– Я не знаю. Думаю хорошо, – ответила я робко.
– Мы можем поговорить? Или, если хотите, я могу прийти завра.
– Я ч у в с т ву ю себя норма л ьно… хорошо… Тол ько г олов а нем ног о кружится.
– Это от лекарств, – произнес он спокойно.
– Я больна?
– Нет, что вы! Назовем это: сбой нервной системы. Иван Павлович – ваш отец – сказал, что вы пережили страшную трагедию – смерть мамы. Это большое испытание и стресс.
Я мучительно вспоминала, как попала в это помещение, но в памяти были пробелы. Чтобы не выдать своего беспокойства, я решила перевести тему.
– К а к в ас з ову т? – Я стара лась к а з ать ся без забот ной и абсол ют но здоровой. Перспектива пожизненного пребывания в психушке меня не прельщала.
– Павел Иванович. Я захохотала.
– Что смешного, дорогая?
– Моего папу зовут почти так же, только наоборот – Иван Павлович.
Я весело и громко смеялась, но быстро успокоилась – я боялась переиграть. Доктор тоже похихикал неправдоподобно и дежурно, наблюдая за мной при этом слишком внимательно.
– Нам нужно с вами выбрать правильный курс лечения, Алена, – осторожничал Павел Иванович, но заметив беспокойство на моем лице, быстро добавил: – Не надо переживать! Мы просто будем разговаривать. Вы попьете цветные пилюльки, посмотрим на ваше с а моч у в с т вие, и к а к вы бу де т е г о т овы, я ра з р еш у п ри ход и т ь посетителям. И думаю, через месяцок вы будете новее прежней!
– Целый месяц лечения? – взволновано переспросила я.
– Может меньше. Зависит от вас. Если вы готовы пойти мне навстречу…
Я торопливо закивала. Мне не хотелось задерживаться в клинике, я была готова как можно быстрее умчаться домой.
– Алена, когда тебя привезли, в твоей руке был зажат кусок бумаги, на котором было кое-что написано, – очень серьезно и доверительно произнес человек в белом халате.
Развернув бумажку, он прочитал:
– Кто это написал?
– Я…
– Зачем ты это написала?
Я кусала губы. Сомнения терзали меня. Доктор терпеливо ждал, пока я приму решение: делиться ли с ним своей страшной тайной.
– Не бойся, ты можешь мне доверять. – Голос Павла Ивановича звучал успокаивающе. Он участливо взял меня за руку. Его тепло, как бальзам, входило в мое тело. Я почувствовала, что это единственный в мире человек, способный по-настоящему понять меня.
Я рассказала доктору о голосах в моей голове. Он внимательно слушал и кивал. Я смело делилась своими страхами, самыми острыми, самыми болезненными. Естественно, рассказала только то, что позвол я ла моя светлая сторона. У т емной части бы л и сек реты, которые раскрыть я не могла.
– А кто КС? – участливо спросил доктор.
– КС – это я.
Павел Иванович больше не задавал вопросов. Он предположил, что это инициалы моего второго «я»,
