приказано продолжать работу. Если ваши действия повлекут смерть тех, кто содержится здесь в качестве заложников, все эти действия будут записаны для последующей публичной демонстрации. Следующее мое обращение к вам состоится через час.
Он разжал руку и выключил громкоговоритель. Рака повернулся к Ибрахиму, который уже снял униформу.
— Проследи, чтобы все эти картины были сняты со стен и уничтожены.
— Да, Мухаммед.
Рака пошел по коридору к большому залу, где он держал всех пленников. Многие из заложников, которые оказались ближе всего к местам взрыва светозвуковых гранат, до сих пор испытывали жестокие страдания.
Но посланник президента должен был слышать.
Рака пересек зал, заметив, что Уорен Карлисс следит за ним. Джамаль сменил ливрею и теперь помогал Карлиссу работать с видеокамерой, которую принесли в ящиках с оружием в посольство. Светозвуковые гранаты вывели из строя камеру, которой велись съемки во время банкета. А Рака хотел, чтобы запись можно было воспроизвести немедленно. Кинопленка для этой цели не годилась. Из нее можно было легко вырезать ненужные кадры во время обработки и редактирования.
Нескольких работников посольства заставили принести все телевизоры в зал, чтобы Рака имел возможность постоянно следить по ним за действиями врага. Средства информации, особенно американские, казалось, заигрывали с террористами.
Рака остановился перед американским посланником, на которого только что нацепили взрывчатку. Он, очевидно, не мог еще хорошо видеть, но Рака подумал, что он может слышать.
— Ты слышишь меня? — прокричал Рака.
— Кто вы? — глаза человека бегали из стороны в сторону.
— Я человек, который властен над твоей жизнью и смертью, — Рака засмеялся и ушел.
Иосиф Гольдман считал себя счастливцем. Вечером он ремонтировал свой “Ягуар” 1957 года выпуска и очень испачкался. Его жена Анита приготовила ужин, а после еды и вышивки он принял душ. Он чувствовал себя счастливым. Но тут его вызвали на службу. А это значило, что снова предстоит грязная работа.
Машина остановилась, и Гольдман вышел из нее, направившись к группе полицейских и военных. Иосиф узнал полковника, работавшего в отделе по борьбе с терроризмом.
— Юрий! — позвал он.
Юрий Марковский отвернулся от группы офицеров, которые о чем-то совещались, и, улыбаясь, расставил руки.
— Ба-ба, а я думал, что ты в отпуске.
— Я был в отпуске еще сорок минут назад, — он пожал руку высокого полковника, а потом стал искать сигареты.
— Я думал, что ты бросаешь курить.
— Сорок минут назад бросал, — ответил Гольдман. Он нашел сигареты и зажигалку. Это была первая сигарета за десять дней, и когда он вдохнул дым, он показался ему очень вкусным. Потом Иосиф закашлял и пробежал рукой по редеющим волосам. — Так вот, мне позвонили и сказали, что что-то произошло, и необходимо мое присутствие, и что через десять минут за мной приедут, а в машине будут документы.
— Я знаю. Никакой стоящей информации.
— Ничего существенного. Значит ли это, что вы ничего не знаете кроме того, кто это? И даже сколько их?
— Пойдем, поговорим, — сказал Марковский и кивнул в сторону улицы. — Мы знаем, что у них были свои люди среди персонала. И мы знаем, что человек двенадцать ворвались в посольство снаружи. Они объявили, свою принадлежность к “Международному Джихаду”. Мы считаем, что это действительно так. Наш человек с крыши сфотографировал их представителя, говорившего о взрывчатке.
— О какой взрывчатке, Юрий?
— Которая привязана на груди всех заложников. Хотя в этом я сомневаюсь. Может быть, только наиболее важных. Но мы получили фото того человека и проверяем его у себя, в ЦРУ, британской разведке и западной Германии. Если они посчитают нужным сказать нам или мы сами найдем какую-нибудь информацию, то по крайней мере, через час мы будем знать, кто они. Мы связались с американским госдепартаментом. Они очень спокойны и официально запросили, почему мы ничего не делаем. По крайней мере, ничего не делали. Обвинили нас в сокрытии информации и заигрывании с террористами. Представитель террористов требует полного освещения событий, и у нас всего сорок минут до следующего контакта с ним. Американцы просят тянуть время.
— Конечно! Мы тянем время, те приходят в ярость, а американцы нас обвиняют. А почему бы нам не переодеть армейское подразделение кинодокументалистов с их камерами, одно из тех, что снимает ваши дикие вечеринки в пустыне?
— Можно. Но те ожидают увидеть материал по телевидению.
Гольдман задумался.
— А что, если отключить электроэнергию?
— Представитель сказал, что если мы нарушим подачу воды и электричества, то заложники будут казнены.
— Замечательно, — прошипел Гольдман. — Дай подумать. Получается, мы никак не можем воздействовать на них. Если мы попытаемся помешать им, то это закончится казнью заложников.
— Да, — сказал Марковский, выпуская облако дыма.
— В том то и дело.
— Что, Иосиф?
— Мы никак не можем помешать им... А может, просто не транслировать материал, а использовать кабель для передачи сигнала на посольство с одного из зданий поблизости. Может, еще с десяток домов будут принимать наши трансляции. Но мы могли бы вывезти жителей этих домов под предлогом эвакуации в безопасное место и тем самым лишить их возможности смотреть ночные и утренние выпуски новостей. Твои люди подготовили бы пленку для передачи настоящих новостей по радио. Некоторое время это будет срабатывать.
— Как я это сделаю? Я имею в виду журналистов.
Гольдман кивнул в сторону улицы, как будто совещаясь с ней.
Он подумал, что выглядит глупо. Гольдман сказал полковнику Марковскому:
— Пообещай им эксклюзивные права на материалы, если все получится. Запугай их чем-нибудь. Я не знаю. Взывай к их патриотизму. Что угодно. Но мы должны сделать все быстро. Пошлите своих людей проверить материалы, чтобы не проскользнуло ничего случайного, когда материал пойдет в эфир. Что, если послать нескольких репортеров взять интервью у террористов?
— Мы можем попросить их, — согласился Марковский.
— Если это удастся, тогда мы могли бы получить информацию, все ли заложники находятся вместе. Они часто поступают именно так, хотя это и глупо.
— Держу пари, что они все в большом зале, где проходил обед. Ты знаешь, кто там был?
— Несколько важных дипломатов. Это все, что мне сообщили.
Марковский остановился.
— Специальные представители Египта, Сирии, Иордании, нашей страны, посланник президента Америки. Проводилась конференция об угрозе мусульманского фундаментализма миру на Ближнем Востоке. Присутствовали представители исламского мира. Видимо, поэтому был нанесен такой удар.
— Хорошо. Теперь нам необходимо знать, чего хотят от нас террористы. И чего ждет от нас правительство.
— К нам обратился пока только Египет. Они предложили нам любую посильную помощь, которая нам может потребоваться.
— Что-нибудь типа своих диверсионных подразделений?
Марковский улыбнулся:
— По крайней мере, у них добрые намерения.
