чтобы мы поженились для создания Бену стабильной семьи. Но между ним и Софи до сих пор что-то происходит.
— Полли, дорогая. — голос Джени звучал напряженно. — Мне жаль.
— Если бы Бен не радовался так обретению отца, а Марко не упорствовал бы в своем стремлении познакомиться с ним поближе…
— Ну и что ты собираешься делать?
— Не знаю! — Полли сжала трубку. — Все эти годы я убеждала себя, что поступаю абсолютно правильно, оберегая Бена от Марко, храня все в секрете, а теперь…
— Теперь ты увидела, что Бену нужен отец?
— Да и Марко с ним просто бесподобен.
— Дорогая, хочешь, я приеду к тебе?
— Господи, нет! Здесь и так полно народа! Родители Марко, и Софи, конечно.
— Лезет во все щели?
— Конечно, хотя ей приходится нелегко.
— У Марко есть свои права, Полл. Он отец Бена. Не забывай этого.
Лицо Полли запылало.
— Я знаю. Просто не могу смириться с нелепым положением, в которое меня ставят, только и всего.
— Не принимай поспешных решений, — посоветовала Джени. — Дорогая, мне надо идти. Позвони мне попозже, ладно?
— Да, обязательно. Спасибо, Джени. От звука твоего голоса мне стало куда легче.
— Береги себя, милая.
Полли положила трубку и долго стояла задумавшись. Когда позади нее открылась дверь, она вздрогнула.
— Закончила? — проговорил Марко.
— Как видишь. А ты подслушивал под дверью?
— Естественно. — Он посмотрел на нее ледяным взглядом. — Это так похоже на меня, верно?
— От тебя всего можно ожидать!
Марко тихо выругался и, резко схватив ее за плечи, прижал к себе.
— Пойдем, тебе надо лечь в постель. — Затем с натянутой улыбкой отстранился.
Когда она резко дернулась, он ответил ей сердитой гримасой и вяло успокоил:
— Не со мной. Ты вся дрожишь. Теплая ванна и хороший ночной отдых — это то, что тебе требуется.
Она подчинилась.
— Тебе ничего не нужно? — тихо спросил он, проводив ее к спальне. — Может, горячего шоколада?
— У меня все есть. Спасибо. Спокойной ночи. Она несколько секунд смотрела на него, затем закрыла дверь у него перед носом.
— Погоди… — Он придержал дверь.
— Марко, ради Бога! — прошептала она яростно.
— Я просто хочу поглядеть на Бена.
Она отступила назад, Марко наклонился над спящим сыном. Он так загляделся на него, что ей казалось, будто она слышит его мысли. Его сын. Его родная кровь. Зеркальное отражение.
— Он удивительный, — прошептал Марко нежно.
— Да, я знаю.
Марко поднял на нее растроганный взгляд.
— Мне надо наверстать упущенное время, — сказал он тихо. — Не отталкивай меня, Полли.
Когда Марко шагнул ближе и обнял ее, Полли непроизвольно скрестила руки у него на шее, и он тут же откликнулся на ее движение. Ее глаза закрылись, когда он слегка коснулся ртом ее губ.
Его руки хозяйски поглаживали ее по спине, прижимая все крепче. Все ее тело впитывало ощущения от прикосновений к его груди, животу, затвердевшей плоти. Она часто дышала, пульс бился как сумасшедший. Ей хотелось оставаться в его объятиях вечно.
— Мы можем справиться с этой задачей, — сказал он. — Я хочу жениться на тебе, Полли. Я ничем не связан с Софи. Можешь ты просто поверить? Я никогда не любил Софи.
— Но ты сказал… — ее шепот прервался, сердце внезапно наполнилось радостью. Сердце его занято. Может, это значит… Она едва осмеливалась поверить этому, но в душе пробудилась слабая надежда; на мгновение ей показалось, что сердце его принадлежит ей, что все можно исправить и они могут быть счастливы.
— Лучше я позволю тебе лечь в постель. — Он тихо застонал. — Если я останусь чуть дольше, то за себя не ручаюсь.
Она чуть не взмолилась, чтобы он остался, просто прилег с ней рядом, удерживая в своих объятиях. Но Марко медленно отпустил ее.
— Мы можем разбудить Бена, — прошептала она, убеждая себя вместе с Марко.
— Тебе надо поспать, — сказал он, целуя ее в припухшие губы. — Увидимся утром. Тогда и поговорим.
Посмотрев на спящего сына, он повернулся и вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.
Полли спала очень плохо. Ей было жарко и беспокойно. Может быть, каким-то чудом Марко любит ее? Или, что более вероятно, не любит ее по-настоящему, но желает ее и надеется, что появится и любовь. Если это даже только ради Бена, то уже хорошо.
Потому что она любит его. Она призналась в этом наконец самой себе. Она заметила его тогда, в тринадцать лет, а окончательно влюбилась в Сицилии. После же, в Кембридже, разрешила ему овладеть собой не потому, что находилась под влиянием наркотика, а просто любила его и никогда не переставала любить.
И этой любви должно хватить на двоих, разве не так? Она поразилась этому откровению. Марко любит Бена, а она любит Марко так сильно, что у нее все внутри болит.
Некоторые браки строятся на более шаткой основе, чем эта.
Минуты складывались в часы, и ее мысли становились все более лихорадочными и запутанными. Несколько раз ей удавалось задремать, чтобы тут же проснуться, услышав бормотание Бена.
В третий раз ее разбудил едва различимый стук на площадке. В изнеможении она попыталась забыться сном, как вдруг стук раздался снова. Она села, подумав было, что кто-то стучится к ней в комнату. Потом поняла, что стучат в одну из дверей, выходящих на площадку. Потом раздался голос Софи, произносящий имя Марко. Дверь отворилась, послышался неразборчивый разговор. На трясущихся ногах, с бешено бьющимся сердцем, Полли подошла к своей двери и приоткрыла ее.
Она увидела, как Софи исчезает в комнате Марко.
Медленно, как во сне, Полли побрела в ванную комнату, сорвала с себя ночную рубашку и встала под горячий душ, надеясь унять колотившую ее дрожь. Немые рыдания рвали ее на части. “Выплачься хорошенько, — вспомнила она слова матери. — Пусть все выйдет со слезами. После тебе станет лучше”.
Она плакала яростно, горько, грудь ломило от боли, голова раскалывалась. Когда она вышла из ванной, на улице щебетали птицы и бледный свет зари просачивался сквозь занавески. Она упала на постель и провалилась в глубокий сон.
Ей снились Марко и Бен. Они играли вместе на широком пустынном пляже. Марко тихонько бил по мячу, посылая его Бену, а тот неловко замахивался ножкой и промазывал. Наконец он расстроился, сел на песок и заплакал. Всхлипывая, он звал ее: “Я хочу к моей мамочке”. Потом стал твердить: “Я хочу к папочке”. Слова звенели снова и снова, как заклинание, и тогда Марко взял Бена на руки, и малыш, перестав плакать, захлопал ручонками и захохотал.
— Хочешь сказать “Здравствуй, папа” по-итальянски?
— Да.
— Ciao, Papa.