– Руки вверх!- нервно сказали у него за спиной.
Доктор Гертвиг стоял в дверях. Оказывается, были другие двери, ведущие прямо в спальню. Проклятая спешка! На докторе был малиновый халат, расшитый драконами, в левой руке,- отставя, чтобы видеть,- он держал керосиновую лампу, а в правой сжимал плоский вороненый пистолет.
Бульдожьи щеки у него дрожали.
– Руки вверх!
Человек, сидящий на полу, выпрямился.
– Не подниму,- угрюмо ответил он.
Доктор Гертвиг отступил на шаг и потерял туфлю без задника.
– П-п-почему? ..
– Потому что я не вор,- сужая зрачки, сказал человек в фуражке.- Потому что я хочу взять то, что вам не принадлежит. Потому что должна быть в мире хоть какая-то справедливость! . .
– Ах, это вы,- с громадным облегчением вздохнул доктор Гертвиг.- Я вас узнал: студент-медик . . . Упорный молодой человек, я мог бы и выстрелить нечаянно .. . Боже мой, какое время! ..- Он нащупал туфлю, прошлепал к креслу, раскорячившему витые лапы, грузно сел, поставив лампу на широкий подлокотник и поправил съехавший на ухо ночной колпак. Сказал брюзгливо:- Ну и кавардак. Вам бы лучше уйти, господин Денисов. Удивляюсь, как вы этого не понимаете.
– Я никуда не уйду, Федор Карлович.
– Боже мой, ну что мне с вами делать? Передать полиции? Вы звоните мне, вы посылаете мне письма, вы врываетесь ко мне в приемную и устраиваете скандалы. Вы меня измучили. Хотите, я дам вам денег? Хотите, я дам вам шесть тысяч? Это все, что у меня есть. Только уходите, честное слово, я вас не обману . ..
– Нет,- сказал студент.
– Конечно! Вы желаете обладать миллионами,- потея от ненависти, проскрипел доктор Гертвиг.- Что вам больной старик? ..
– Деньги меня не интересуют.
Студент стоял боком, а теперь повернулся, и расширенные глаза его искрами, как у рыси, отразили лампу.
– Я помню, помню: вы собираетесь облагодетельствовать человечество …
– Не надо смеяться, Федор Карлович …
– Элементарная гигиена даст в тысячу раз больше, чем все ваши замысловатые потуги! Да! Идите в коломенские кварталы – кипятите воду, сжигайте нечистоты в ямах, отбирайте у младенцев тряпочку, смоченную сладкой водой!
– Я все знаю, доктор,- опасным тоном, разевая напряженный рот, сказал студент.
– Конечно, славы здесь не будет и денег тоже,- доктор Гертвиг обессилел. И вдруг закричал.- Нет у меня ничего! Поймите вы это! Я даже не представляю – как… Я смотрю и вижу! Я не могу научить, я пробовал, это все бестолку!
Он осекся и тревожно поворотился к темному проему спальни. Сказал шепотом:
– Ко мне ходил ваш настойчивый коллега – Ясенец- кий. Он, кажется, убедился.
– Сапсан?- спросил студент.
– Что?
– Его звали Сапсан?
– Вы нелегат? Не желаю знать ваших кличек!- доктор Гертвиг сердито запахнул халат на животе.- Уходите, прошу вас, вы все выдумали.
– Я не выдумал,- тем же ровным и опасным тоном сказал студент.- Я смотрел ваших пациентов – двести случаев …
– Ну это вы врете. Откуда?
– Мне помог господин Палладии,- студент приветливо улыбнулся.
– Статский советник Палладии? Секретарь Всероссийского общества народного здоровья?- У доктора Гертвига побагровели отвисающие щеки. Он, как птица, замахал малиновыми рукавами.- Вы с ума сошли! Палладии служит в охранке, это же всем известно!
Студент мучительно опустил веки.
– За Хрисанфа Илларионовича я убить могу . ..
– О!- вы не понимаете, молодой глупец!
– Фон Берг,- студент неловко чмокнул деревянные костяшки на пальцах.
– Вы из гессенских фон Бергов,- благосклонно кивнула старуха.- Я знавала вашего деда, Гуго фон Берга, Лысого…
– Муттер, вы бы пошли к себе прилечь, у вас начнется мигрень,- плачущим голосом сказал доктор Гертвиг, поддерживая ее за локоть и осторожно вынимая свечу.- Мне еще нужно осмотреть молодого человека.
Старуха вздернула костяной подбородок.
– Не забывай, Теодор, я урожденная Витценгоф, мы в родстве с Бисмарками . .. Мой бедный муж и твой отец привез меня сюда шестьдесят лет назад. «Кляйнхен, мы будем очень богатеть»,- говорил он . .. Мой бедный муж – его обманули и обобрали, он умер в нищете, вспоминая родной Пупенау. . . «Ах, зачем я покинул фатерлянд и приехал в эту ужасную грубую страну?»- таковы были его подлинные слова перед смертью.- Она повернулась.- Теодор, предложи молодому человеку бокал настоящего рейнвейна.
С несчастным видом доктор Гертвиг открыл инкрустированный шкафчик, внутри которого блеснуло стекло. – Не беспокойтесь, гнедиге фрау,- растерянно сказал студент.
– Слава богу, в этом доме еще найдется настоящий рейнвейн,- сказала старуха.- Теодор пошел по стопам своего бедного отца. Представьте: является нищий русский учитель, и Теодор бесплатно лечит его, приходят пьяные русские мужики, и Теодор дает им денег . ..
– Ах, муттер . . .
– Кто сказал, что нужно лечить нищих? Он хочет, чтобы я пошла в церковь и стояла с протянутой рукой: «Подайте урожденной Витценгоф.. .» О! Это будет грустная мизансценен . ..
Доктор Гертвиг незаметно, но энергично кивал студенту:
– Уходите.
– У вас прекрасное вино, гнедиге фрау,- послушно кланяясь, сказал студент.
Где-то в черноте коридора кашлянули басом, и тут же, бухая сапогами, в комнату ввалились четверо жандармов во главе с ротмистром, как оса, затянутым ремнями.
– Па-апрошу не двигаться,- сказал ротмистр.
Из-за спины его, прижимая к груди облезлый малахай, выбрался Абдулка и боязливо указал черным пальцем.
– Вот этот, начальника … в фуражке … Говорил – домой пусти, старика резать буду, бабу резать буду .. . Деньга мне обещай, сто рублев .. . Абдулка денег не взял, Абдулка честный …
– Ладно, ладно, оставь себе,- брезгливо сказал ротмистр. Перекатил на студента черные бусины глаз.
– Моя фамилия Берг,- скучно сказал студент.- Фон Берг. Вот мои документы.
Ротмистр смотрел на него еще какую-то секунду и вдруг расплылся в широчайшей улыбке.
– Батюшки-светы, Александр Иванович! Какими судьбами? А мы-то вас ищем .. .
– Не имею чести,- очень холодно возразил студент.
Ротмистр даже руками развел.
– Ну какой же вы, голубчик мой, фон Берг? Стыдно слушать.- Денисов Александр Иванович, член запрещенной Российской социал-демократической партии,- эти слова ротмистр выговорил отчетливо и с особенным удовольствием.- Были сосланы в Пелым, потом бежали, я же допрашивал вас в пятнадцатом году, неужели не помните?
– О, майн гот!- сказал доктор Гертвиг. Тяжело повалился в кресло и прижал ко лбу ладонь, похожую на связку сарделек.
– Господа, минутку внимания,- прощебетала старуха, по-прежнему не открывая глаз.- Господа, я спою вам любимую песню моего бедного мужа.
