здесь не важна, используйте любые грамматические обороты. Не бойтесь корявости, лишь бы она действительно выражали ваше внутреннее устремление. Например: «Горячее солнце – трепещет, в сердце. Я полна сил, радости, необыкновенного желания жить. Счастье пропитывает меня энергией. Скорее, скорее, скорее! День будет удачный». Писать перед сном, когда все дела будут завершены, и потом – утром, немедленно, как только проснетесь. Кладите рядом с собой на стул бумагу и ручку. Десять дней, обязательно, потом – перерыв на месяц. И затем снова – цикл в десять дней.
– Так просто? – аккуратно записывая, спрашивает Марита Сергеевна.
Я отвечаю ей, что самые простые методы – как раз самые эффективные. Потому что в отличие от практики психоанализа, распространенной на Западе, они абсолютно естественны и не опосредуются сознанием. Здесь не требуется длительная рефлексия. Вот увидите, первые положительные результаты вы почувствуете уже через неделю.
Я, конечно, не объясняю ей, что вместо орехов с медом она с таким же успехом могла бы принимать настойку шиповника. Или, например, есть бананы, где, пусть в ничтожных количествах, но содержатся природные транквилизаторы. А самовнушение через идеомоторику, то есть через написание определенных фраз, могла бы заменить слушанием, например, классической музыки. Главное в методах терапии, как я уже говорил, – в них надо верить. Если пациент искренне верит – он поправляется. К тому же, чтобы переломить нарастающую депрессию, иногда бывает достаточно небольшого толчка: попить, например, самые элементарные витамины, начать делать зарядку, да просто чуть-чуть иначе расставить в комнате мебель. И – все; мир вдруг начинает казаться совершенно другим. Откуда-то появляются силы. Откуда-то, словно из таинственного источника, опять возникает кипучая энергия жизни. Это, вероятно, самое загадочное, что есть в человеке.
В общем, подтекст предлагаемых рекомендаций я не поверхность не вывожу. Лишь стараюсь немедленно закрепить наметившийся психологический вектор. Это тоже уже известный в практике метод. Если хочешь чего-то добиться, ставь перед пациентом цель более крупную, чем исходная. Тогда сегодняшняя проблема превращается в некую промежуточную задачу, и решается просто по ходу дела, почти безо всяких усилий.
Поэтому я делаю небольшую паузу, чтобы Марита Сергеевна успела записать сказанное, а потом объясняю ей, что в психотерапевтической парадигме есть такое понятие как «этитьюд», то есть, отношение к миру, созданное самим пациентом. Суть его можно выразить следующим изречением: «Если вы считаете, что вам в жизни крупно везет, вы – правы. Однако если вы считаете, что вы законченный неудачник, вы – тоже правы». В данном изречении содержится глубокий смысл. Ведь человек, особенно современный, живет вовсе не в текущей реальности. Он по большей части живет в своем представлении об этой реальности, и его отношение к миру, к людям, к событиям, к самому себе определяется именно этим довольно устойчивым представлением. На жизнь можно смотреть сквозь стекла черных очков, и тогда все будет выглядеть черным, в лучшем случае – оттенками серого. А можно смотреть сквозь розовые, зеленые, наконец, сквозь бесцветные «линзы», и тогда жизнь предстанет совсем в ином освещении. Говоря другими словами, «если хочешь быть счастливым, то – будь им». Или: «Человек – сам кузнец своего счастья». Правда, мало кто понимает, что для этого требуется приложить достаточно большие усилия. Быть счастливым – это профессия, и как всякой профессии этому необходимо учиться. В терапии данный метод называется «концентрацией позитива». Вы сознательно учитесь видеть не столько негативные стороны жизни, сколько содержащийся в ней позитив. Ведь положительные моменты можно найти даже в самой неприятной для вас ситуации. Предположим, вы потеряли работу. Плохо? Да, разумеется, плохо. На взамен вы, быть может впервые в жизни, приобрели истинную свободу. Взамен вы получили возможность подумать – чего вы в действительности хотите, вы получили возможность наладить дальнейшую жизнь в соответствие со своими подлинными желаниями. Такая попытка, конечно, не обязательно будет удачной, но какие-то ощутимые результаты она все-таки принесет. Главное же – начнет меняться та маленькая вселенная, в которой вы существуете. Из враждебной и равнодушной к вам она начнет превращаться в дружественную, способствующую вашим намерениям. Проявляться же это будет в таком качестве как везение. Вы вдруг заметите, что вам везет не только в разных жизненных мелочах, что, кстати, тоже полезно, поскольку вселяет повседневную веру в себя, но и в серьезных делах, которые составляют суть вашего существования. Они вдруг тоже начнут связываться как бы сами собой, очень естественно, не требуя от вас чрезмерных усилий. И ведь для этого не нужно ничего особенного. Нужно лишь каждый день подводить небольшой итог, концентрируясь на том положительном, что вы в этот день сделали. А намечая утром план следующего дня, также – сосредоточиться в основном на позитивных моментах. Ни в коем случае не позволять, чтобы вами овладело отчаяние. Не забывайте, отчаяние – один из семи смертных грехов. Христианство знало, что делало, когда объявляло его таковым. Отчаяние – это болезнь, которая разрушает человека практически до основания. Постарайтесь немедленно чем-нибудь его перебить. Выйти на улицу, например, посидеть в кафе, сходить в кино, просто – погулять полчаса. Так – день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. Конечно – непросто. Но кто сказал, что достижение счастья должно быть непременно простым? Счастье можно привлечь к себе только такой непрекращающейся ежедневной магией. Зато через какое-то время вы вдруг почувствуете, что у вас как будто прорезаются крылья. Также – день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. И вот однажды окажется, что они у вас в самом деле прорезались. Вы больше уже не ползаете по жизни, обдираясь о жесткие неровности и углы, вы – свободно парите над ней, поддерживаемые упругими токами воздуха. Внутреннее преображение завершилось. Из человека, который притягивает к себе несчастья, вы становитесь человеком, живущим свободно и непринужденно...
У Мариты Сергеевны вздрагивают напряженные веки.
– Как вы хорошо говорите, – шепчет она, бессознательно шевеля пальцами на подлокотниках.
Вдруг порывисто поднимается и отходит к окну.
Я тоже встаю и, сделав два шага, оказываюсь к ней вплотную.
Некоторое время мы стоим молча. Шторы на окнах отдернуты, внизу виден кусочек Загородного проспекта: тусклые стекла какого-то административного здания, мокрый, громадный, запущенный сад, тянущийся до самой Фонтанки.
Вдоль чугунной ограды его, по тротуару бегут прохожие.
Марита Сергеевна чуть подается назад, и я невольно обнимаю ее за плечи.
От нее исходит тревожный жар.
– Они ничего не знают о нас. Они куда-то бегут и даже не подозревают, что мы на них смотрим.
– Мы тоже ничего не знаем о них, – отвечаю я. – Вот они сейчас пробегут, исчезнут, и мы никогда больше их не увидим.
– Ну и хорошо. Какое нам до них дело?
– Никакого.
– Тогда пускай исчезают. Я ничего не хочу о них знать...
Марита Сергеевна оборачивается.
Лицо у нее запрокинуто, губы полуоткрыты.
Рук я почему-то не отпускаю.
И вдруг она порывисто обнимает меня. Так – словно боится, что я тоже исчезну.
Затем примерно часа через полтора, я встречаюсь с Гелей. Эту встречу я тоже предпочел бы перенести хотя бы на пару дней. Во-первых, я еще слишком погружен в «текст» конференции: она еще держит меня, ни о чем другом я сейчас думать не в состоянии, а во-вторых, я также еще не вполне отошел от встречи с Маритой Сергеевной; два «рабочих сеанса» подряд – это даже физически тяжело.
И тем не менее, откладывать разговор тоже не слишком удобно. Внутренний карман мне слегка распирает конверт с деньгами, которые я только что получил. В конце концов Марита Сергеевна платит мне именно за работу с Гелей, и что бы там ни было я обязан эти деньги оправдывать.
К счастью, Геля облегчает мне сегодняшнюю задачу. Она явно в приподнятом настроении, и опасаться унылых жалоб и излияний, по-видимому, не приходится. Это чувствуется даже по ее внешнему виду. На ней – джинсовый синий костюмчик, поджатый вдоль всей фигуры элегантными швами; такой чистенький и аккуратный, такой свежий, отглаженный и симпатичный, как будто только что появился на свет. Костюмчик этот Геле очень идет. А под распахнутой курткой, утяжеленной молниями и многочисленными карманчиками, надета темно-коричневая, плотная блузка с зашнурованным длинным разрезом. Причем разрез, отворачивая
