– А где Фетан? – спросил голем.
– Полагаю, он нас догонит.
Через некоторое время, когда стало ясно, что Мейка уже не нуждается в чьей-либо помощи, Торн и Гант пошли вперед, Кормак наклонился к ней и вполголоса спросил:
– Вы принимали какой-то из препаратов аутлинкера?
– Да.
– И, похоже, не зря?
– Не то слово! – И Мейка прикоснулась пальцем к индикатору своего кислородного баллона.
Зеленый индикатор сменил цвет на красный, что означало: баллон пуст. Кормак не знал, что и думать: или она раньше пользовалась баллоном для вида, как Шрам на Куллоруме, или же действительно лучше себя чувствовала в атмосфере из газов-окислителей.
Хотя Спилан доложил кратко и отчетливо, почти автоматически, все же Абериль почувствовал страх. Был ли тому причиной по-прежнему бродивший по равнине худер или вполне объяснимая досада из-за разрушения катера и гибели двадцати четырех солдат? Кроме страха он испытывал нечто вроде любопытства: интересно, что можно выведать от двух пленников, один из которых к тому же с автономной станции? Проктор Молат, которого привели к нему в тот день, не сообщил никакой полезной тактической информации и лишь расстроил Абериля. Только история о силуройне показалась ему интересной, поскольку было ясно, что Молат что-то скрывал. Стоило надавить на него, как проктор признался в том, что пожертвовал жизнью нижестоящего, – более чем безобидный проступок.
– Где армия мятежников? – задал он вполне нейтральный вопрос.
– По другую сторону болотистой низины, главнокомандующий, – ответил штабной офицер.
– Выходит, они отступают в горы, не дав нам возможности развязать сражение на равнине. Что-то слишком просто.
– Не думаю, что капитан Гранч думает так же, главнокомандующий. – Офицер повернул бледное лицо к Аберилю. – Он приказал оставшимся истребителям отступить.
– Гранч, что вы там задумали?
Капитан 'Гавриила' не стал медлить с ответом:
– Мои извинения, главнокомандующий, но истребители должны заправиться и довооружиться, а космопорт не функционирует.
Абериль улыбнулся проктору Молату, который слушал разговор вместе со всеми, находившимися в штабном катере.
– Но единственный оставшийся у нас бомбардировщик снабжен реактором, так что я не вижу причины в его отзыве. Точнее, я уверен, что он должен остаться.
– Главнокомандующий, он не может приблизиться к врагу на достаточное расстояние, пока там орудуют эти машины из Правительства.
– Гранч, мне известно, что ваш сьш управляет этим самолетом. Он останется на орбите до тех пор, пока в этом будет необходимость. Вам ясно?
Гранч не ответил, но штабной офицер сообщил:
– Бомбардировщик возвращается на орбиту. Абериль обратился к Молату:
– Вот видите – мягкотелость, маловерие. Мы должны быть сильнее и жестче, если с Божьей милостью хотим занять подобающее место во Вселенной.
Пока проктор собирался с ответом, Абериль снова послал в эфир:
– Где вы сейчас, Спилан?
– Главнокомандующий, я уже вижу штабное судно, прибудем на место через несколько минут, – кратко доложил Спилан.
– Приведите пленных прямо ко мне. И не причиняйте им вреда.
Вместо Спилана ему ответил другой голос:
– Абериль, я рассчитьшаю, что ты не станешь отвлекаться на свои маленькие игры и будешь помнить о главной цели.
Он мгновенно вскочил с кресла. От поразительной силы голоса иерарха зазвенело в ушах, и вряд ли это можно было объяснить только тем, что владыка обратился к бра– ¦ ту по верхним каналам, раньше используемым монахами Септархии.
– Это не ради развлечения, иерарх. Я предвижу, что завтра к рассвету войска Леллан чудесным образом сосредоточатся в горах и мы сможем осуществить ядерную зачистку. Но меня весьма заботит, с какой стати на планете оказался аутлинкер, и прежде всего нам надо выяснить, как он сюда попал.
Теперь Ломан перешел на нижний канал:
– Не трать слишком много времени на допросы. Если ты действительно считаешь это важным, используй наркотики, а не пьипки.
Абериль не осмелился роптать на то, что придется отказаться от причинения боли, как бы ни было приятно последнее занятие. К тому же он вдруг ощутил необходимость взвешивать каждое слово в разговоре с братом, потому что даже по нижним каналам голос иерарха производил ошеломляющее впечатление.
– Твоя воля, иерарх.
