– Скеллор запрограммировал этих тварей на нападение и убийство, но не более того, – заметил Фетан. – На земле они становятся уязвимыми. – Обращаясь к Апису, старик добавил: – Смотри-ка, ты уже не боишься упасть.
Юноша перевел дух. Он никак не мог поверить, что способен на подобные подвиги, хотя и знал причину своих успехов. Его организм перестраивался в результате деятельности джайннаномицелия – подобного тому, что затягивал раны у этих рапторов. Технология та же самая, но Апису удалось одолеть чудовище потому, что сила действия мицелия зависела от его плотности в организме. Ралтор не мог быть сильнее – его тело должно быть достаточно легким для полета.
– Если рапторам придется атаковать на земле, дракониды смогут расправиться с ними, – сказал он Фетану.
– Рапторы будут сами идти навстречу смерти: заставить их остановиться может только одно – перепрограммирование их Скеллором, – ответил старик.
– Но он легко может справиться с этой задачей на расстоянии.
– Не думаю, что у него получится сделать это из подпространства.
– Он ушел? Скеллор ушел?
– В том-то и дело, приятель. В том-то и дело.
Апису ничего не оставалось, кроме как поверить старику. Оказавшись наконец внутри дома, они наблюдали, как рапторы приземлялись за дверью и пытались проникнуть в здание, но дракониды уже поджидали их и разрывали на части. Рано или поздно бойня закончится полным истреблением этих исчадий ада.
'Лирик-П' вынырнул из подпространства, оставляя фотонный след. Теперь корабль приближался к системе на термоядерной тяге. Многочисленные большие грузовые корабли то и дело прибывали на станцию и покидали ее, и 'Лирик' был идентифицирован как одно из таких судов. Местный искусственный интеллект послал запрос ИР корабля, зарегистрировал его прибытие и дал необходимые инструкции.
Кормак с немного отяжелевшей после сна в криококоне головой потягивал кофе. Сейчас расслабляться и терять ощущение реальности было нельзя: от того, что должно было произойти в ближайшие минуты, зависело слишком многое. Джон и Джарвеллис, похоже, отлично осознавали значение и опасность текущего момента. Женщина была необычно бледна, тогда как на лице ее мужа читалась суровая решимость.
– Вполне возможно, что он больше не станет рисковать и играть с нами, – наконец произнес Стэнтон. – Если он тут же откроет огонь, тогда все кончено.
– Но он не откроет, – возразил Ян с напускной уверенностью. – Он захочет насладиться своим торжеством хотя бы несколько минут, и за это время мы успеем отправить ему наше послание. Готов биться об заклад, что он свяжется с нами, чтобы получить от меня ответ.
– И как мы ответим? – спросила Джарвеллис.
– Говорить с ним буду я, – сказал агент. – Ценна каждая секунда, которую нам удастся выиграть…
– Тогда нам уже пора начинать отсчет, – заметила капитан судна.
'Бритва Оккама' выскочила из подпространства в тысяче километров позади них – словно драгоценность в блеклой оправе. Ян смотрел на корабль и в очередной раз дивился его необычной красоте. Возможно, сейчас он видел крейсер в последний раз.
Все свои сенсоры Скеллор сосредоточил на 'Лирике-П', который казался ему пылинкой на черном фоне. Затем он присмотрелся к цилиндрическим сооружениям станции, похожим на башни, к тонким цепочкам жилых блоков, к гигантским заводам и плавильням, к роившимся вокруг всего этого великолепия кораблям. Этот мир был лакомым кусочком, который стоило тоже прибрать к рукам. Скеллор чувствовал, что его обитатели были связаны воедино модулями 'Дракокорпа' под самодержавным управлением одного из граждан. На Масаде, тогда еще бывшей под властью иерарха, Скеллор имел возможность убедиться, насколько тонкий способ нашел дракон, чтобы воздействовать на людей, и без труда разрушил систему контроля. Но к этому можно вернуться позднее, а сейчас он находился слишком близко к границам Правительства и даже ощущал присутствие ИР рансибля в подпространстве. Нет, пока будет достаточно расправы над одним кораблем.
Скеллор открыл ангар, из которого на Масаде запускал челнок с пилотом-раптором, и устремился вслед за 'Лириком-П'.
'Вот и все, агент. Ты в моих руках'.
Вдруг где-то внутри его раздался зловещий хохот – не его собственный.
– Ты мертва, – обратился он к той, что смеялась.
– Ты сам меня сотворил, – ответил голос Афран. Скеллор пробовал определить, откуда он исходит, и уничтожить его источник, но тот оставался неуловим среди созданных им громоздких разветвлений. – А ты еще не видишь?
– Не вижу чего? – спросил он, надеясь все же обнаружить место, откуда доносился голос.
– Это свет, Скеллор. Свет.
Стоя под синей тенью своей излюбленной цианиды, Дрейден глубоко затянулся сигаретой, чей огонек отражался в хромированной поверхности модуля. Он выдохнул дым на желтые завитки внутри раскрывшегося стручка растения. Похожие на червей завитки немедленно сократились, а через некоторое время постепенно выправились снова.
Только здесь Дрейден мог позволить себе расслабиться. Или он обманывал себя, допуская, что вообще в состоянии расслабляться? С детских лет его сравнивали с 'натянутой струной', он всегда был полон безумных стремлений и ползучих страхов, они заставляли его идти от успеха к успеху. Дрейден знал, что иные из его опасений не имели под собой почвы. Хорошо, что он сам понимал это, поскольку Лоне и Альвор никогда не стали бы указывать на недостатки хозяина. Первый – потому, что не интересовался психическим здоровьем Дрейдена и ничьим вообще, а второй всегда держался в стороне, исподтишка пытаясь манипулировать боссом, не упуская любой возможности поднять свой статус.
