Достав из кармана перочинный ножик, он стал рассеянно вертеть его в руках и размышлять. Есть ли у него семья? Должна быть. Дани сказала, что ничего о ней не знает. Но ведь кто-то же должен беспокоиться о нем? Но кто? У Даньелл есть отец, она рассказывала, что он попал в аварию и ей пришлось поехать вместо него. А есть ли у него кто-то близкий?
Попытки хотя бы что-то вспомнить ни к чему не привели, поэтому он вернулся мыслями к настоящему. Он уже понял, что они с Даньелл оказались на острове. Поднявшись на вершину холма, Дэвид увидел со всех сторон безбрежный океан. Если бы удалось разжечь костер на вершине, то днем за много миль был бы виден дым, а ночью огонь. Поблизости могли находиться и другие острова, хотя из-за плотной дымки на горизонте их не было видно, но все равно слишком далеко, чтобы добраться вплавь. Вот если бы построить плот…
Но об этом он подумает позже, а пока нужно побеспокоиться о предстоящей ночевке. Сам-то он может спать и под открытым небом, но вот Даньелл наверняка хотела бы провести ночь в укрытии.
Дэвид обратил внимание на отломанные ветром пальмовые ветки, и в голове у него возник план. Он тут же принялся за работу.
Даньелл торопилась вернуться к назначенному месту. Солнце уже клонилось к горизонту.
Увидев Дэвида, она почувствовала невероятное облегчение и еще раз вознесла небесам благодарственную молитву за то, что ночью ей не придется быть одной.
– Привет, вот и я.
– Вы запыхались, – заметил он.
– Я ужасно торопилась, боялась не успеть до захода солнца. К тому же я спешила принести вам свою находку. – Она присела и высыпала апельсины из блузки. – Смотрите, что я нашла!
– Отлично. Я тоже кое-что принес.
На разложенной в траве рубашке лежали лесные орехи и красные сливы. Даньелл перевела взгляд на обнаженную грудь Дэвида, потом заметила и голые ноги. Он обрезал свои брюки, превратив их в шорты. Вкупе с заросшим щетиной лицом и растрепанными волосами он сейчас походил на какого-нибудь дикаря, но показался Даньелл еще привлекательнее, чем прежде.
А она-то? На кого она похожа? Ужасно, конечно, но тут уж ничего не поделаешь.
– Смотрите, я нашла эту кружку в воде, недалеко от берега, – сказала она, показывая свою находку.
– Кружку? – Дэвид подошел ближе. – Такая помятая. Интересно, откуда она взялась?
– Вполне возможно, с яхты.
Дэвид взял кружку у нее из рук и стал ее внимательно разглядывать.
– Вполне может быть. Вы видели там такие кружки?
Даньелл улыбнулась.
– Нет. Все гости пользовались фарфоровыми чашками, но, возможно, на кухне была и металлическая посуда.
– На камбузе, – поправил Дэвид.
– Ну да, на камбузе. – Кажется, память Дэвида понемногу восстанавливается, с радостью подумала Даньелл.
– Не исключено, что океан может принести и другие предметы, – заметил он, возвращая ей кружку. – А пока будем разбивать временный лагерь, а то скоро стемнеет.
Даньелл огляделась и заметила сооружение, сложенное из пальмовых веток. Ветки были скреплены белыми лоскутками. Куски, отрезанные от брюк Дэвида, догадалась она.
Шалаш был очень маленьким и мог служить убежищем лишь для одного человека. Даньелл предположила, что это для нее.
– Какая прелесть! – произнесла она, растроганная его заботой.
– Я подумал, что вам так будет гораздо уютнее спать. Жаль только, что нечего постелить на землю, кроме веток.
– Ничего, и так замечательно, – заверила она его. – Я и не надеялась, что у меня будет крыша над головой. Спасибо, Дэвид. – Она и представить не могла, что неприступный Дэвид Нортон окажется таким внимательным и заботливым, и это приятно поразило ее.
– Вы, наверное, ели апельсины? Теперь попробуйте слив и орехов. Они, конечно, мелковаты и не такие красивые, как в магазине, но вполне съедобны.
– Спасибо.
Они уселись друг против друга, разложив посередине все свои трофеи. На землю уже спустились тропические сумерки, воздух был напоен густым, пряным ароматом. Вокруг ощущалось приятное умиротворение. Да и они тоже немного расслабились, ведь теперь у них есть вода и пища, и к тому же какая-никакая, но крыша над головой. Чего еще можно было сейчас желать, учитывая обстоятельства, в которых они оказались?
– Я не нашла никаких следов присутствия человека, – сказала Даньелл, грызя орехи.
– Я тоже. Это небольшой остров. Наша часть берега обращена на юго-восток.
Даньелл порадовалась его уму и наблюдательности. Сама она еще не успела сориентироваться – слишком занята была поисками пропитания.
– К тому же, мне кажется, поблизости есть другие острова.
Я тоже так подумала, молча согласилась она, когда разглядела нечто темное на горизонте.
– Да, это так.
– Выходит, я богатый человек?
– О да, вы миллиардер, если верить средствам массовой информации.
– А что, мое имя часто в них упоминается?
– Еще бы. Вы очень известны в определенных кругах.
– Каких?
– Ну, не знаю. Финансовых, например. Вы считаетесь гением в области капиталовложений. В одной газете я прочла, что у вас будто бы безошибочное чутье на прибыльные инвестиции.
Дэвид нахмурился, очевидно пытаясь вспомнить хоть что-то, но потом безнадежно покачал головой.
– Нет, ничего не могу вспомнить.
– И не пытайтесь. Не стоит сейчас напрягать голову, дайте ей покой. Память сама вернется к вам, вот только когда – предсказать невозможно. Просто надо набраться терпения и ждать.
– А вы не могли бы восполнить хоть малую часть пробелов? Пожалуйста! – взмолился он.
Даньелл прекрасно понимала, каково ему.
– Ну конечно же. Все, что смогу.
– Есть ли у меня семья? Родственники?
Даньелл вздохнула.
– В этом вопросе я мало чем могу вам помочь, к сожалению. Вы ведете очень замкнутый образ жизни, поэтому о вашей личной жизни известно очень немного. Но я как-то читала, что вы были женаты…
– Женат?! О боже! И дети есть?
– Нет, насколько мне известно. Ваш брак продолжался недолго.
– Недолго – это сколько?
– Около года, кажется.
Дэвид помолчал, переваривая услышанное, затем задумчиво произнес:
– Интересно почему?
Она пожала плечами.
– Кто знает? Причин может быть множество. – Она подумала о своем собственном браке и его печальном завершении, и ее душа наполнилась горечью.
– Ну а родители, братья или сестры?
– О них я ничего не знаю. – Она помолчала, вспоминая. – Но, мне кажется, я слышала что-то о том, что ваши родители умерли или погибли, точно не могу сказать.
– А где я живу, не знаете?
