— Начнем? — предложил Кэл.
Она провожала его взглядом. Тим коснулся ее руки.
— Послушай, малыш, я исчезаю. В этих вещах я тебе плохой помощник. Слишком нервничаю.
Зу остановилась:
— Ты бросаешь меня?
— Я вернусь. Обещаю.
Она видела, как он ушел. И почувствовала себя ребенком, которого родители отвели в первый класс и оставили там одного.
Вдруг студия стала быстро наполняться людьми. И откуда они только взялись?.. Были включены прожекторы, которые осветили все вокруг. Кто-то что-то спрашивал, ему отвечали. И все криком… Зу сделала глубокий вдох, задержала в себе воздух, потом медленно выдохнула. На минеральных водах это называлось «дыхательной релаксацией». Интересно, сколько таких вдохов нужно сделать, чтобы расслабиться?..
— О'кей, Зу, — услышала она голос Кэла Бейкера. — Поднимайся на сцену.
Зу пошла, куда ей сказали, стараясь не думать о том, что минула уже целая эпоха с того момента, когда она в последний раз стояла перед камерой. Отыскав свое место, она остановилась и стала терпеливо ждать. Мимо нее плыли свет и тени. Обстановка напоминала первые в ее жизни кинопробы.
Только тогда рядом находился Эрик.
…В то утро они вместо завтрака выпили всего лишь кофе и сок — экономили деньги на то, чтобы потом отметить сделанный Зу первый шаг в кинематографе. Накануне Эрик получил жалкие 387 долларов и 23 цента за участие в съемках рекламы. После кинопроб он хотел сводить Зу на ленч в «Браун Дерби», если, конечно, там будут свободные места.
И студия была совсем такая же. Без декораций. Та же смешная суматоха на съемочной площадке. Тогда Зу тоже нервничала дай Бог как, но не было настоящего страха, потому что ей еще нечего было терять. Время от времени оборачиваясь в сторону кулис, она видела там Эрика, который улыбался и крепко сжимал в руке кроличью лапку — счастливый талисман, привезенный из Миннесоты. Тогда он переживал, наверно, даже больше самой Зу — так ему хотелось, чтобы она получила роль.
Такие у них были отношения. Она желала всяческого блага ему, а он ей. И радости и беды делили на двоих, словно у них была одна душа.
А теперь, когда Зу обернулась на кулисы, она никого там не увидела.
— Проверка звука, — откуда-то сверху, из-под самых стропил, раздался чей-то голос.
Зу прокашлялась.
— Проверка, — проговорила она. — Проверка уровня звука.
Она очень надеялась, что ее слова не прозвучали по-идиотски глупо. Она не знала, что еще сказать. Много лет назад знала, но теперь все забыла.
Все молчали. Никто ее не поправил. Зу стояла и ждала. Стояла и ждала.
Она пыталась вспомнить свои слова из сцены, которую сейчас нужно будет играть. Начиналось с того, что Джан Векслер стоит одна в своей захламленной кухоньке, смотрит в окно на улицу и гадает, почему на объявленный ею митинг собралось так мало народу из соседних домов. Слов в этой сцене у нее было немного, но слова были сильные.
Зажмурившись, Зу решила быстренько пробежать в уме всю сцену. Она Джан Векслер. Стоит у окна. Смотрит на улицу. В душе тоска, в глазах печальная задумчивость. В сердце страх.
Вдруг Зу испуганно открыла глаза. Она поняла, что забыла свои первые слова.
Она посмотрела в объектив направленной на нее камеры. Красный огонек пока еще не горел, съемки не начались. Тогда она стала лихорадочно оглядывать студию. Никто не обращал на нее ни малейшего внимания.
«Помогите! — захотелось ей крикнуть. — Кто-нибудь, помогите! Я забыла первые слова!»
Она оглянулась на кулисы. Там по-прежнему никого не было. Ею овладела паника. Она подумала о Скотте. О Седар Блаф; Вспомнила снисходительного Джона Бернса из «Ферст пасифик сэйвингс энд Лон».
— О'кей, Зу. Начинаем прогонку сцены, — снова раздался голос Кэла Бейкера. — Скажи, когда будешь готова.
Она сделала глубокий вдох, задержала дыхание, затем медленно выдохнула. —
«Первые слова… Какие же там первые слова, черт возьми?»
Ей вспомнилась ободряющая улыбка Эрика и то, как он сжимал в руке кроличью лапку…
И Зу вновь превратилась в молодую актрису, пылкую, уверенную в себе, которой нечего терять.
Она обернулась к камере.
— Готова, — проговорила она и тут же начала озвучивать сценарий: — Им не хочется связываться. Речь идет об улице, на которой они живут, об их собственных семьях, но им не хочется связываться. — Она начала потрясать кулаками. На щеках выступил румянец. — Что ж, зажмурьтесь! Вам покажется, что все пропадет, словно по мановению волшебной палочки. Ха! Не пропадет! Вы дождетесь, что убьют кого-нибудь из ваших детей! А то еще и не одного!
Она выплескивала свой монолог словно яд. Неистовствовала, когда по сценарию нужно было неистовствовать. Запиналась, когда нужно было запинаться. Под конец она расплакалась и настолько искренне, что это потрясло ее самое до глубины души. Зу перевоплотилась в Джан Векслер. Ее больше не волновало, как она смотрится перед камерой. Зу вошла в роль. Она стала Джан Векслер.
— Браво! — раздался чей-то крик вместе с аплодисментами из-за кулис, когда Зу закончила сцену. Это был Тим Данахи. Он быстро прошел на сцену.
В первое мгновение Зу растерялась, не в силах сразу выйти из образа. Это бывало с ней и раньше, когда приходилось играть особенно сильную сцену, когда ей удавалось перевоплотиться в другого человека, когда героиня переставала существовать только на бумаге и рождалась в душе Зу.
— Ты была бесподобна, — проговорил Тим и сжал ее в своих крепких объятиях. — Просто бесподобна!
— Спасибо, Зу, — послышался голос Кэла Бейкера. — Я свяжусь с Тимом.
Обняв за талию, Тим помог ей сойти со сцены.
— Фантастика! Зу, это просто фантастика!
— Я думала, ты ушел, — сказала она. — Сам же говорил, что в таких вещах ты мне плохой помощник.
Тим расхохотался:
— Я сказал это только для того, чтобы мое присутствие не нервировало тебя. И ты совсем не волновалась, верно?
Зу подавила улыбку.
— Нет, — ответила она. — Все оказалось проще, чем я думала.
— Это потому, что ты актриса. И теперь ты моя актриса.
Они выбрались наконец со съемочной площадки, огибая ящики с реквизитом и переступая через паутину проводов, которые тянулись, переплетаясь, от прожекторов и камер.
— У меня правда получилось неплохо? — спросила Зу, хотя и сама знала, что получилось здорово. И не просто здорово, а действительно превосходно.
— Я думаю, роль у тебя в кармане. Особенно если выяснится, что камера отнеслась к тебе «благосклонно».
Зу подавила радость и ликование, готовые захлестнуть ее с головой, чтобы сохранить способность трезво оценивать ситуацию. Что ж… Возможно, у нее все получится. Возможно, она вернется в кинематограф, снова станет звездой. Возможно, ей удастся спасти Седар Блаф.
— Как скоро будут результаты? — спросила она.
Ей очень хотелось услышать от Тима что-нибудь вроде: «Да через пару-тройку часов». Зу казалось, что она до завтра не доживет. Во всяком случае, бессонная ночь обеспечена.
— Я думаю, долго ждать не придется, — ответил он, провожая ее в гримерную.
— Ну, сколько?
— Дней десять. Может, две недели.
