— Господи, Данни, нет! Им известно, что у меня кто-то был, а кто именно… они не знают. Пожалуйста, Данни. Обещай мне.
Он поднял два пальца.
— Слово скаута. Но одно я все-таки сделаю.
— Что?
— Я узнаю, в какую больницу поступила его жена, свяжусь и наведу справки о ее состоянии. Для себя. А если и тебе потом захочется узнать, то уже не потребуется звонить врачам. Я сам все расскажу. Если, конечно, эта информация не появится раньше в газетах.
— Я стараюсь не читать газет.
Такси остановилось перед домом Мэг.
— Пойду просить за тебя у судьи, — сказал Данни. — А потом вернусь. С ужином.
— Ты настоящий друг, Данни, — совершенно серьезно проговорила Мэг.
Она вышла из машины. Он подмигнул ей на прощание. Медленно поднимаясь по ступенькам, Мэг гадала, почему Данни до сих пор не повезло найти себе ту женщину, которая оказалась бы достойной его доброты и открытой для его любви.
Глава 13
Она не стала заказывать себе бокал «Шардонэ». Она заказала сразу целую бутылку. Алисса сидела в том же полутемном баре в Андеграунде, где встречалась с Данни. Но со времени той встречи прошло уже больше недели, и с тех пор она больше от него ничего не слышала. И от Бетти Вентуорс со Сью Эллен Джемисон тоже. Но Алисса продолжала держаться своей линии. Беда в том, что и они держались своей. Ей было интересно, кто уступит первым.
По крайней мере ей было чем занять себя — мыслями о Джее. И потом оставалась еще смутная надежда на то, что жизнь все-таки не такая уж никчемная штука. Правда, если Данни Гордон не объявится в ближайшие дни, она, наверно, сойдет с ума.
Где-то между третьим и четвертым бокалами вина Алисса разговорилась с молодым человеком, сидевшим рядом с ней у стойки. На вид ему было лет тридцать. Высок, длинные волосы, костлявая задница в рваных джинсах. Она не запомнила его имя, но после очередного бокала согласилась пойти с ним.
В ту минуту ей казалось, что это неплохая мысль.
Спустя полчаса Алисса лежала на смятой простыне. Между ногами текло что-то влажное и липкое, из чего она заключила, что они занимались сексом. Сам акт ей почти не запомнился. Матрас был очень тонкий, и железный остов кровати больно давил на позвоночник. В воздухе носился неприятный запах. Может быть, так воняли старые кирпичные стены, или ведра с засохшей краской, составленные в углу комнаты, или, возможно, грязное постельное белье.
— Вина? — спросил он.
— Конечно, — ответила Алисса и приняла из его рук стакан из толстого стекла.
Он откупорил какую-то сомнительного вида бутылку и налил ей. Алисса пригубила и тут же пожалела об этом. Вино оказалось горьким. Дешевка. Ей ожгло горло, в животе что-то перевернулось. Она поставила стакан на пол. Художник тем временем вновь забрался в постель и растянулся рядом с ней.
Алисса закурила и стала осматривать комнату. Ей не впервой уже было лежать в постели в мастерской художника… но то были настоящие художники, чьи творения оценивались шестизначными цифрами и выставлялись в лучших галереях по всему миру.
Этот парень рисовал парусники и морские закаты и продавал свои поделки с лотка в Андеграунде. «Интересно, — подумала Алисса, — входит ли он в группу художников, которые собирают деньги для бездомных?»
Он повернулся к ней лицом и обнял за талию. Она отыскала его ладонь и просунула свои тонкие пальцы между его крупными и толстыми. Какая у него сильная, уверенная в себе рука… Но даже в полумраке Алисса сумела различить краску у него под ногтями.
— Ты моя дама сердца, — проговорил он.
— Ага, — ответила она.
Он положил свою руку между ее ног и почти сразу же после этого захрапел.
Алисса подумала о том, чтобы встать и уйти. Но куда и зачем? Вернуться домой? Душа требует перемен. Она читала где-то, что женщина, достигшая сорокалетия, внезапно как бы выходит из кокона, берет инициативу в свои руки. Но последние двадцать с лишним лет Алисса и так владела инициативой. Что ей, таким образом, остается? Бессмысленный секс и гала-представления? Но ведь никто не хочет, чтобы она принимала в них участие…
А скоро все будет еще хуже. Несмотря на все возражения и доводы со стороны Алиссы, Мишель все настойчивее говорила о замужестве и о том, что нужно будет устроить пышную свадьбу в южном стиле. Девочке трудно было объяснить, что ничего подобного быть в их семье уже не может, что у мамы уже нет сил притворяться и делать вид, будто она счастлива с папой, что они с Робертом — лучшая супружеская пара Атланты. Ей трудно было объяснить своей дочери то, что с некоторых пор при взгляде на отца ей тут же представлялась его незагорелая узкая задница, которая судорожно прыгает вверх-вниз, вгоняя отцовский член в другую мужскую задницу. Нет, ни о какой пышной свадьбе в такой ситуации и речи быть не может.
А могло бы все получиться просто великолепно. На каждом столике были бы установлены декоративные фонтанчики, стояло бы дорогое шампанское, а во время торжественного появления жениха и невесты перед гостями вокруг молодоженов кружились бы стайки белых голубей. Это была бы сказочная свадьба, которая получила бы достойное отражение на страницах «Таун энд Кантри». Все было бы просто здорово… если бы не Роберт, который пустил эту сказку коту под хвост.
Алисса глубоко затянулась. Ей захотелось еще вина. Только настоящего, а не этого…
Зажмурившись, она попыталась сглотнуть подступивший к горлу комок и отогнать наворачивающиеся на глаза слезы. В семье каждый занят прежде всего самим собой. И Мишель, и Роберт, и Натали. Эгоисты, эгоисты, эгоисты… Неужели им совершенно наплевать на ее жизнь, на ее переживания? Да, наплевать. Точно так же, как и членам Женской федерации Атланты.
Храп рядом с Алиссой прекратился. Рука художника стала ласкать ее. Ноги Алиссы раздвинулись. В ту минуту тело ее словно бы никак не было связано с сознанием. Она закрыла глаза рукой.
Художник взгромоздился на Алиссу и вошел в нее. Она стала подмахивать ему бедрами навстречу, вновь приготовившись сыграть свою роль. Ту самую роль, которую ей приходилось играть в течение всей жизни и которая заключалась в том, чтобы делать то, чего от тебя ждут.
Она не слышала собственных прерывистых вздохов, не ощущала его жаркого дыхания на своей шее. Она думала о Роберте. Она всегда делала то, чего он от нее ждал, а все проблемы между ними решала привычным для себя способом: выражала свои чувства без свидетелей, а на людях улыбалась, как ни в чем не бывало.
Она догадывалась о том, что и Мишель ждет от нее того же. Думает, что мама побесится немного насчет свадьбы, а потом все же возьмется за нее и отгрохает такое фантастическое шоу, какого еще не знал весь восточный берег Миссисипи.
Алисса понимала и то, чего ждут от нее товарки по ЖФА: чтобы она забрала заявление о своей отставке, как только «придет в себя».
Она знала также, что и Натали ждет от матери, что та не будет обращать внимания на ее выходки.
Они все ждут от нее этого, потому что привыкли. Алисса всегда угождала им и вела себя в этом отношении очень предсказуемо. В конце концов именно в таком духе ее воспитали тетушка и дядюшка. Это они научили Алиссу данной роли, которая заключалась в том, чтобы всю жизнь «проплавать на поверхности», отказавшись раз и навсегда от таких вещей, как чувства и любовь, ибо-де на них только бесцельно тратится время.
И даже когда она сбежала вместе с Джеем в Сан-Франциско, она в итоге сделала то, чего от нее
