оттуда три игральных карты, каждая из которых была в маленьком полиэтиленовом мешочке.
– Пожалуйста, посмотрите вот на это.
С помощью карандаша Мэрфи раздвинул карты, лежащие на столе. Сердце Майкла Пула учащенно забилось, едва он взглянул на карты. На всех трех был изображен слон. “Символ чести”, – гласила надпись под эмблемой. Майкл не видел полковых карт с тех пор, как покинул Вьетнам. Слон выглядел еще более сердитым, чем запомнил его Пул.
– Где вы нашли это? – спросил Конор Линклейтер.
Мэрфи перевернул обе карты мастью вверх. Надписи, выполненные так же, как и тогда: “КОКО” – три раза. Перед Биверсом лежала восьмерка треф, перед Конором – двойка червей, перед самим Пулом – шестерка пик. Сердце Пула готово было выпрыгнуть из груди, особенно когда он увидел свое имя, едва заметно написанное карандашом наверху карты, лежащей перед ним.
– Она из этих карт была во рту мистера Пумо, – сказал Мэрфи. – С его именем.
Пул увидел, что на остальных картах написаны имена Биверса и Линклейтера.
Опознание было только предлогом, чтобы собрать их четверых для допроса. Они были здесь не для того, чтобы опознать убийцу, а чтобы Мэрфи мог запугать их и они сказали ему больше, чем рассчитывали.
Биверс и Конор заговорили практически одновременно:
– Где вы это взяли?
– Вы, должно быть, подобрались к нему довольно близко?
Мэрфи кивнул.
– Мы узнали, где он жил, через одного из наших осведомителей. К сожалению, нам не удалось схватить его – он как-то узнал и исчез буквально за несколько минут для нашего появления. Еще ни разу не было, чтобы мы подходили к преступнику так близко и в результате упускали его.
С помощью карандаша Мэрфи сдвинул карты обратно в конверт.
– Выжил еще один человек из вашего взвода, – сказал он.
Пул не сразу вспомнил, о ком может идти речь.
– Все вы помните Тимоти Андерхилла, – продолжал лейтенант.
– Конечно, – подтвердил Конор. Остальные кивнули.
– Что вы можете рассказать мне о нем? – спросил Мэрфи. Несколько секунд в комнате царило молчание.
– Я что-то не могу вас понять, – прервал его Мэрфи. Пул вдруг почему-то вспомнил, как Джуди говорила с ним о Бобе Бансе. Когда пытаешься отрицать очевидное, ложь всегда сразу бросается в глаза.
– Мы искали Андерхилла в Сингапуре, – начал Майкл, но осекся, так как Гарри Биверс под столом изо всех сил наступил ему на ногу.
– Это была увеселительная поездка, – сказал Гарри. – Мы отправились в эту интереснейшую часть света, чтобы развеяться, и думали, что, может быть, сможем обнаружить его там. Но все, что удалось найти, это следы его пребывания в нескольких местах, людей, которые знали Тима, и все в таком роде. В трех странах мы мотались туда-сюда, но так и не обнаружили Андерхилла.
– Как много хлопот, чтобы отыскать старого армейского приятеля! – сказал Мэрфи.
– Это точно, – отозвался Биверс, осторожно поглядывая на Мэгги. – У нас было потрясающее путешествие.
– И ничего?
– Этот человек исчез. А вы думаете, что Коко – Тим Андерхилл?
– Это одна из возможностей, которые мы рассматриваем. – Лейтенант улыбнулся Биверсу так же фальшиво, как тот перед этим улыбался ему. – Это, конечно же, не могут быть Уилсон Мэнли или Спэнки Барредж. Или один из вас.
Последняя фраза вызвала к жизни массу вопросов, но Гарри задал только тот, который первым пришел ему в голову:
– А кто же тогда тот парень, который сошел с ума на Таймс-сквер?
Мэрфи довольно резко отодвинулся от стола.
– Пойдемте и выясним это.
2
Мэрфи шел к лестнице рядом с Майклом Пулом.
– Наш друг так и не называет своего настоящего имени. Утверждает, что забыл. Вернее, он утверждает, что родился в возрасте восемнадцати лет в Нью-Йорке. – Мэрфи закашлялся. – В задней комнате бара под названием “Наковальня”. – Лейтенант бросил на Майкла почти что человечный взгляд. – Он нарисовал нам довольно подробный план апартаментов Пумо. Но потом замкнулся и только продолжал повторять, что на него возложена миссия очистить этот мир от грязи.
Мэрфи провел их мимо офиса на первом этаже к двери, ведущее на другую лестницу, по которой они спустились на несколько пролетов вниз. Сквозь треск пишущих машинок, доносившихся из-за дверей, которые они проходили, Майкл слышал, как Биверс мягко, но очень настойчиво втолковывает что-то Мэгги Ла.
– Вот мы и пришли, – объявил Мэрфи, впуская всех в комнату, слегка напоминавшую театр, так как здесь тоже были ряды откидывающихся кресел, платформа, напоминающая сцену, и яркое верхнее освещение. Мэрфи усадил их на второй ряд, а сам прошел и включил огни над подиумом. Он взял микрофон, внимательно изучил шнур и включил его. – Мы уже здесь, – сказал Мэрфи в микрофон. – Давайте ширму и можете вводить парня.
Он нажал на какую-то кнопку на подиуме, и на сцену, будто бы сама собой выкатилась ширма, на которой были видны цифры, отмечавшие человеческий рост.
– Готово, – сказал Мэрфи. – Каждый встает перед своей отметкой. Как только они выйдут на сцену, я попрошу каждого по очереди сделать шаг вперед, сказать о себе несколько слов и встать обратно.
С левой стороны сцены появились пятеро мужчин и весьма неуверенно двинулись к своим отметкам, которые, насколько понял Майкл, были нарисованы на полу сцены. На первый взгляд третий по росту человек с темными волосами вполне мог оказаться Виктором Спитални. На одном из мужчин был серый деловой костюм, на другом – клетчатый спортивный пиджак, на третьем – джинсы и полотняная куртка. Человек в клетчатом пиджаке чем-то напоминал Виктора Спитални, но глаза его были посажены гораздо шире, а подбородок был куда массивнее. Он выглядел усталым и безразличным. Четвертым был тяжеловесный блондин с веселым циничным лицом ирландца. Пятый, в просторном костюме цвета хаки и ковбойских сапогах, недавно обрил голову наголо, а потом отпустил небольшой ежик, через который все еще просвечивал череп. Он единственный улыбался людям, пришедшим посмотреть на всех пятерых.
Мэрфи голосом безо всякого выражения выкрикивал номера муж чин.
– Меня зовут Бил, я работаю барменом в Верхнем Истсайде.
– Меня зовут Джордж. Я – лидер отряда бойскаутов на Вашингтон Хайте.
– Меня зовут Франко, я – с Оушн-авеню в Бруклине.
– Меня зовут Лайэм. Я работаю в службе безопасности.
Когда дошла очередь до номера пять, последний мужчина сделал шаг вперед и произнес:
– У меня нет имени, потому что у меня нет прошлого.
– О, Боже, – воскликнула Мэгги, – я отказываюсь верить.
Мэрфи приказал номеру пять вернуться на место, затем попросил всех покинуть сцену. Когда сцена опустела, он вопросительно взглянул на Мэгги.
– Итак?
– На последнем мужчине, на том, который находился посредине между двумя полами, были ботинки Тино. Я уверена в этом. И я знаю, кто это.
– Так кто это?
– Я хочу сказать – я, конечно, не знаю его настоящего имени, но он называл себя Дракула, носил огромный кок, до того как сбрил его. Тино снял его в прошлом году в клубе – или тот снял Тино. Он притворялся девицей. После того, как они пришли в квартиру Пумо, Дракула избил его почти до смерти и украл из квартиры множество вещей. В том числе и сапоги, что были на нем только что. Это были любимые сапоги Тино. Я думаю, они очень дорого стоят.
