пребывают в гробах в специальных некрополях.{464}
Старость Ра может быть объяснена только его природой изначального бога. Творец, сам вышедший, однако, из несотворенного, он остается отмечен смертельным знаком этого этапа зарождения мира. Он стар уже в Изначальном Океане{465} и считается не подверженным изменениям.{466} На самом деле ему одному суждено быть стариком в сообществе богов, по крайней мере так, чтобы это было заметно. Но эта старость творца затрагивает и всё творение, которое постоянно клонится к упадку из-за беспорядков и мятежей. Мы видим, что Ра оказывается вынужден уступить свою власть и, перед лицом этой новой ситуации, перестроить мир по новой модели, в которой люди и боги уже не живут вместе, а циклическое движение солнца гарантирует миру богов ежедневное обновление,{467} позволяя Ра безмятежно существовать на протяжении всех остальных эпох его жизни.{468} Коль скоро речь идет о новом творении, богам остается лишь подчиниться закономерностям мироздания, которые управляли им еще со времени первого творения. Их постигает что-то вроде раздвоения. Часть их принадлежит мертвому прежнему миру, в то время как другая, обновленная, ведет новую самостоятельную жизнь. Поэтому божество оказывается способно навестить свое собственное тело, почитаемое в его гробнице, и оплакать собственную смерть, осуществляя при этом присущие ему функции.{469}
Исключение составляет лишь Осирис, единственный из всех богов умерший от нанесенных ему увечий окончательно и навсегда затворивший за собой двери мира живых. Это исключение кажется тем более странным, что Осирис уже был однажды случайно убит своим отцом и возвращен к жизни в мире живых.{470} Только его вторая смерть, результат злобы Сета, приобретает особое значение, не позволяя ему восстановиться в настоящем и определенно отбрасывая в прошлое — в царство мертвых. Прежде всего смерть постигает Осириса в самом полном своем смысле, ибо после нее его тело приходится тщательно восстанавливать из отдельных частей. Хотя в каждой из них еще теплится жизнь (как, например, в голове, которая еще может говорить, чтобы сообщить, где находятся остальные части тела{471}), такое восстановление не возвращает его к подлинной жизни. Чтобы осуществить его, понадобятся все знания Тота и все волшебство Исиды.{472} Но возрожденное божество также не принадлежит настоящему, оно лишь воспроизводит свою сущность в прошлом. Осирис, как ясно говорится в текстах, — это «вчера».{473} Настоящее — это родившийся от его союза с Исидой Хор. Как все ушедшие боги, Осирис отныне получит культ, который будет отправляться Исидой.{474} Обосновавшийся в ином мире, Осирис также подвергнется удвоению, через которое прошли боги, обновленные вторым творением. Он одновременно и вечный мертвец, готовый возродиться к жизни, и живое существо, управляющее царством мертвых и осуществляющее там функции царя. Оба эти качества Осириса существуют независимо друг от друга. Царь Осирис свободно шествует по загробному миру, в то время как Осирис-труп лишь изредка приходит в непроизвольное движение, вызывая этим землетрясения в нашем мире.{475}
Глава четвертая
Пространство и место
Богов легко представить себе живущими в великолепных дворцах, окруженными пышностью и многоцветьем. Странным образом пространства и места, где обитают египетские боги, не породили ни одного такого описания, какие известны у других культур, кичившихся несказанной красотой природы и роскошью покоев в мире богов. Среда обитания богов как таковая, не отсутствуя полностью, тем не менее не описывается специально; дело ограничивается ее упоминаниями там, где это действительно необходимо. Она остается, как в текстах, так и в изображениях, элементом декора, очерченным лишь легким наброском, так как ее природа, известная всем, не нуждалась в избыточных описаниях. Такая сдержанность не всегда позволяет распознать связи, которые могли существовать между разными частями Вселенной. Так, связи, установившиеся между землей и небом еще до того, как они были разделены, остаются двойственными. Пока боги и люди жили вместе, небо еще не обрело независимого существования, которое позволило бы солнцу поместиться туда и освещать весь сотворенный мир. Нам говорится, что там находится
Поскольку эти определения достаточно расплывчаты, чаще всего они отсылают нас к естественной классификации. Мы видим, что с самого сотворения мира существам и явлениям, предназначенным к пребыванию в вышине — птицам и светилам, и на земле — людям и другим живым существам, было назначено их определенное место в пространстве мироздания. Боги принадлежали к первой категории и по своей природе; но кроме этого их присутствие в небесных высотах имело и важное иерархическое значение. Эти высоты представляют собой место всего возвышенного. С небес снисходит на землю и получает там распространение устно и письменно божественная воля.{479} Боги пребывают на небе, но питаются на земле,{480} а также легко получают доступ в любую точку земных и водных пространств.{481} Приходится, однако, констатировать, что происшествия и перипетии, потрясающие мир богов, чаще всего происходят на земле. Небесное же пространство явно более спокойно и не столь подвержено всевозможным пертурбациям. Соответственно, именно за земным миром следует постоянно следить и поддерживать его в порядке.{482} По этой причине земной и небесный миры находятся в постоянной взаимосвязи. Солнечная ладья может остановиться на небе для наблюдения сверху за ходом того или иного, а затем, когда оно благополучно завершится, продолжить свой путь. Именно так происходит, когда Исида обращается из глубины болот нильской Дельты к Ра, чтобы тот проявил участие к страданиям ее маленького сына, которые она не могла прекратить. Верховный бог услышал ее и отправил Тота все разузнать и помочь ей.{483} Тот благодаря своим знаниям вылечил ребенка, и ладья вновь последовала своим курсом. Мир богов и мир людей тем не менее остаются разделены.{484} Следует понять, что это разграничение не чисто территориально, а связано с разными уровнями восприятия, свойственными этим пространствам. Боги находятся на уровне, который не всегда доступен другим живым существам, даже если они находятся в одном «месте» с ними. Боги оказываются одновременно и очень близкими, и бесконечно далекими. Считается, что в своем ежедневном путешествии солнце проходит миллионы и сотни тысяч схенов[18],{485} притом что каждый схен равен примерно 12 километрам.
Земное пространство, в котором обитают боги, организовано достаточно определенно по концентрическому принципу. Египет, а точнее долина Нила, занимает здесь центральное положение. Среди рукавов Дельты огромные пространства зарослей папируса играли особую роль, связанную с детством Хора. Всё вокруг нильской долины, весь остальной земной мир — это внешнее пространство, область странных, а порой совершенно чужеродных явлений: в зависимости от обстоятельств он соседствует с беспорядком несотворенного или смешивается с ним. Наконец, подземный, загробный мир представляет собой особое место, которое лишено внутренних границ, но при этом постоянно занимает место в сознании каждого.
Итак, если застать богов в привычной для них обстановке, обнаружится, что они занимаются своими
