Мы в тот день искали еще долго. И потом не один и не два раза спускались, обшаривали этот район. Ничего. Ни единого следа, кроме того, что удалось обнаружить в те, самые первые ходки. Ленчик так и не появился. И до сих пор неизвестно, что же на самом деле с парнем приключилось. Но только вот то, что исчез он именно в подземных тоннелях, вряд ли подлежит сомнению.
Я тупо смотрел на жадное подземелье и понимал, что хочу выбраться поскорее. Слишком многое оно себе позволяет и слишком запросто лишает жизни.
– Я понимаю тебя, парень, – Александр присел на корточки, чтобы перешнуровать боты, – но даже после истории с Ленчиком я не ухожу отсюда, – поднялся на ноги, поправил снаряжение и посветил в тоннель, чтобы ребята могли увидеть, где мы их ждем, – это мир, и бросить его я просто не хочу.
Я вяло кивнул.
– Ленчик еще писал, я тебе дам его текст, вдруг пригодится, – внезапно смутился этот «покоритель подземки».
– Конечно, – я отвернулся и пошел к выходу. Мой роман с подземельем закончился.
Слишком уж запахло останками человеческого тела, которое растаскивают крысы.
Глава 8.
Библиотека Ивана Грозного. Падение аквапарка в Москве
Дело в том, что в мире существует странная закономерность. Там, где нет природных катаклизмов – есть катастрофы техногенные. В частности, в Москве нет землетрясений и быть их не может. Но есть провалы в земной коре. Есть старые водопроводы. Подвалы. Галереи. Переходы. Фактически перекопана половина Москвы и город над землей стоит на пустотах. И есть замурованная Москва-река, которая отлично подмывает грунт и фундаменты зданий. Есть отсутствие контроля за состоянием зданий, который уже полвека как не проводится.
Наверное, я профессионально вляпался с этим расследованием, потому мне хотелось поставить три жирных точки в своей эпопее.
Библиотека Ивана Грозного, о которой упомянул Странник.
Падение кровли аквапарка.
Ксения Стриж.
И снова я поехал в Москву. Там были следы Либереи[4], там был аквапарк, и там жили родители Ксении.
Кстати, я наверное не написал, что во время падения аквапарка у Ксении погиб брат, которого она не видела много лет, а теперь никогда и не увидит.
Стоит ли говорить о судьбе, которая плетет свои сети так искусно, что мы оказываемся в них, не желая того.
Я приехал в столицу и, кинув сумку у своих друзей, отправился бродить по городу. Я люблю Москву. Причем, кроме Красной площади я очень люблю ВДНХ. Исполины в огромном фонтане меня покоряют своей беззащитностью. Они похожи на советский строй, который мы потеряли, или он сам потерялся, и честно говоря, ностальгии не вызывает. Жуя влажную сосиску в тесте, я позвонил своему приятелю Вадику Строеву, он когда-то работал в ИТАР–ТАСС, а теперь состоял на службе в Бюро Криминальных Расследований и иногда подбрасывал свои материалы в «НъюсВик». Цель звонка одна. Мне был нужен человек от Федерального Бюро, и чем скорее, тем лучше.
Мне повезло и с Вадиком, и с его знакомым генералом. Почему-то все знакомые сразу генералы, верно?
Конечно, я не назову его фамилию, хотя то, что он рассказал, не слишком сильно отличалось от информации, размещающейся на станицах прессы. Просто его анализ заставил вспомнить о спецслужбах. Всматриваясь в подчеркнуто бесстрастное выражение лица собеседника, глотая остывший кофе и смоля одну сигарету за другой, я думал о безмерной фальсификации, которая окружает людей. Мы живем в стране, где нами манипулируют, а мы сами не хотим признаться себе в этом. Потому что признание будет равносильно гибели Империи, стоящей на исполинских столпах недоговоренностей и уклончивых ответов.
«Когда что-то изменится?» – И в ответ поток лишней информации, в которой так и слышится одно: «Никогда».
Текст интервью с генералом ФСБ я не правил.
– Что вы думаете об официальной версии падения кровли?
– Как таковой, единой официальной версии не существует, на мой взгляд. А существуют две взаимоисключающих друг друга версии о наличии и отсутствии трещин в фундаменте здания. По данным одной комиссии, созданной руководством Госстроя России, и другой, созданной правительством Москвы, они утверждают – трещин не было и здание рухнуло «по случайным причинам», но существуют комиссии МЧС и Московской прокуратуры. Так вот, по данным этих комиссий грунт бассейна и фундамент здания далеко не в идеальном состоянии. Обнаружены огромные трещины в фундаменте, и вызвано это тектоническими подвижками. Отсюда и произошло обрушение колонны и падение кровли. Ну а в целом говорят о просчетах в конструкции. Я могу с уверенностью сказать – просчеты эти точно были. Кровля поддерживалась не одной колонной. А учитывая, что конструкция в одно мгновение практически сложилась как карточный домик, я могу утверждать: не соблюдены нормы и при возведении других колонн, которые хотя бы какое-то время удержали бы кровлю от падения, создав необходимый запас прочности.
– Рухнувшая крыша – это трагедия, но, как по-вашему, всему ли виной проект или можно говорить о диверсии?
– Вообще, господин Кончели высказывал мысль о диверсии. Но обоснование ее приводил как минимум нелогичное. Он говорил о том, что следы взрыва не найдены, потому что их не могло быть на металлической конструкции колонны. А если и были какие-то следы, то они должны были обнаружиться на штукатурке. Я не отметаю версию теракта, тем более, если злоумышленник знал о состоянии колонны в частности и здания вообще, максимум, что нужно – килограмм тротила. Просто я не верю, будто металл никак не пострадал от взрыва тротила. Обычная «лимонка» рванет, и на 200 метров вокруг будет все разрушено и искорежено. Что говорить тогда о килограмме тротила? Как была укреплена взрывчатка? Ходят слухи о некой пленке, на которой камера наружного видеонаблюдения засняла, как рушится аквапарк. И о неком выбросе пыли, направленном наружу, как раз на высоте полутора метров от злополучного столба. Что я могу сказать… Пленку мгновенно изъяли, и на третьей копии, сделанной якобы для комиссии, уже ничего нельзя было увидеть. Да, я слышал версию, что никакого взрыва быть не могло, потому что это был бы слишком странный способ добиться гибели людей, которой бы не было, если остальные колонны не рухнули бы. Я могу только сказать: человек, знающий, как рассчитать место для размещения взрывчатого вещества для нанесения максимального урона, не нашел бы проблем и в случае с аквапарком.
– Как по-вашему, а зачем на месте возводить часовню, чей уровень устойчивости против землетрясений составляет 8 баллов?
– Дело в том, что в мире существует странная закономерность. Там, где нет природных катаклизмов – есть катастрофы техногенные. В частности, в Москве нет землетрясений и быть их не может. Но есть провалы в земной коре. Есть старые водопроводы. Подвалы. Галереи. Переходы. Фактически перекопана половина Москвы и город над землей стоит на пустотах. И есть замурованная Москва-река, которая отлично подмывает грунт и фундаменты зданий. Есть отсутствие контроля за состоянием зданий, который уже полвека как не проводится. Есть куча старых коллекторов той же Москвы-реки, которые не чистились и чистить не собирают. Так же, как и пустоты никто не собирается засыпать. Из всего этого и создаются геотектонические разломы. Поэтому Москва стала сейсмологически опасной. Не раз и не два были сообщения о провалах дорог вблизи жилых домов. Причина та же. Пустоты в грунте.
– Может ли быть это связано с тем, что под землей в Москве действительно реально устроить маленькую войну? Я говорю о том, что есть в недрах нечто особенное: радиация, опасные вещества и прочее, что при взаимодействии может вызвать подземные толчки?
– Подземные толчки с успехом заменятся перемещениями грунта и подземными обвалами. На самом деле, о спрятанном в отдельных подвалах никто не знает. Возможны и свалки радиоактивных отходов, и склады опасных веществ, может, где-то имеется и парочка ядерных реакторов. Так что территория и оружие для войны точно есть. Потому огромные засоренные водоканалы, размытые рекой, никто скрывать и вычищать не станет. Так же, как и болота, которые наверняка образовала замурованная землей река.
