Кошмар на улице Вязов

присутствовал страшный человек, ни у кого не было.

Сидя за партой, девушка пыталась понять, о чем рассказывает учительница, и все чаще и чаще ловила себя на том, что ее совершенно не волнует окружающее. Все мысли вертелись вокруг одной и той же жесткой непоколебимой оси — кошмара, приснившегося ОДНОВРЕМЕННО ИМ ТРОИМ.

Должна быть какая-то связь между всем этим.

У нее создалось впечатление, что перед ней части страшной рассыпавшейся головоломки. Если сложить их, составить в нужном порядке, получится целая картинка. Вроде «Пикчерз мозеик».[2] Нужно только правильно найти основу.

В чем же она?

Монотонный тихий голос учительницы журчал, словно спокойная прохладная река в жаркий полдень, навевая сонливость.

— То, что мы видим, не всегда реально! Шекспир считал, что в природе происходит нечто необычное. И в природе человека в том числе. Посмотрите внимательно. Именно поэтому так однозначна реакция Гамлета на происходящее…

Веки Нэнси начали слипаться. Она почувствовала, как голова, ставшая вдруг невероятно тяжелой, опускается на руки. Голос начал отдаляться, отгораживаясь толстой ватной стеной.

— И поэтому такова его реакция на ложь матери. Он пытался найти правду. Подобно тем, кто вскрывает древние могилы, стараясь отыскать что-то в темной

ТЕМНОЙ. ЧЕРНОЙ.

глубине

СНА. ЭТО СОН. ТЕБЕ СНИТСЯ СОН.

То же и в «Юлии Цезаре». Пожалуйста, начни читать.

Нэнси слышала, как кто-то протопал к кафедре.

— В великом городе Рима…

Разноцветные пятна поплыли перед глазами. НО ЗА НИМИ БЫЛО ЕЩЕ ЧТО- ТО.

— …Великий Юлий Цезарь правил жизнями своих сограждан…

ДА. НЕКТО ПРАВИТ ЖИЗНЯМИ. И СМЕРТЬЮ. СМЕРТЬЮ. ОСТОРОЖНО. ОН РЯДОМ. СОВСЕМ РЯДОМ.

— …Это был период заката. Красные звезды угасли, предвещая несчастье…

НЕСЧАСТЬЕ… И КРАСНЫЕ ЗВЕЗДЫ ТОПОК. ПОСМОТРИ. ИХ УЖЕ МОЖНО РАЗГЛЯДЕТЬ В ЧЕРНОЙ ПУСТОТЕ.

— Нэнси… — жалобно позвал ее кто-то. — Нэнси…

Она вздрогнула и открыла глаза. Странная тишина повисла в аудитории. Парень, стоящий у доски с книгой в руках, немо разевал рот. Но делал он это, как в замедленной съемке.

— Нэнси…

Девушка повернула голову.

В дверном проеме, завернутая в изрезанный, окровавленный прозрачный мешок, стояла… Тина. Тусклые, подернутые серой пленкой глаза смотрели на подругу. Сквозь истерзанный, мутный от крови полиэтилен проглядывало бледное, будто отлитое из белого воска тело.

Нэнси испуганно завертела головой, пытаясь увидеть реакцию остальных на жуткое зрелище.

Ничего. Казалось, никто не обращает внимания на стоящий в дверях труп. Ни взгляда, ни шепота. Только все та же мертвая тишина.

— Это ведь могла быть ты, а не я… — равнодушно продолжил безжизненный голос и вдруг взорвался жалобным плаксивым вскриком. — Нэнси, Нэнси, помоги мне! Все время снится кошмар! Снится кошмар! Помоги мне, Нэнси! Помоги мне!

Нэнси в ужасе обернулась к двери, но там никого не было. Только лужица бурой крови на том месте, где секунду назад стояла Тина.

— Нэнси! Нэнси! Ты слышишь меня? — теперь голос доносился из коридора. — Ты слышишь меня? Мне все время снится кошмар! Помоги мне, Нэнси!

Девушка встала из-за парты и выбежала в коридор.

Кровавая дорожка тянулась по полу до поворота, перед которым, вытянувшись, лежало тело.

Нэнси остановилась. Холодная дрожь пробежала по спине. Волосы зашевелились на голове, когда она увидела, как кто-то

НЕВИДИМЫЙ

бесплотный, ухватив Тину за ноги, потащил ее по полу, оставляя за собой скользкую Темную дорожку.

— Тина! — Сердце прыгало у самого горла. — Тина!!!

Нэнси, сперва нерешительно, а затем все быстрее и быстрее, побежала по коридору, торопясь догнать ЭТО.

ТАМ БЫЛ ЕЩЕ КТО-ТО!

Происходило что-то странное. Странное и ужасное.

Она вылетела из-за поворота…

БАЦ!!! — Из глаз посыпались искры.

На полу, потирая ушибленное плечо, сидела девочка-дежурная. Нэнси видела ее раньше, но сейчас не могла вспомнить имя…

— Эй! — возмущенно сказала дежурная. — У тебя есть разрешение на выход из здания во время урока?

Волна глухой злости поднялась в груди Нэнси.

Эта дура сидит в луже крови и орет что-то о разрешении! Кретинка!

— Да пошла ты…

Нэнси побежала дальше, и вдруг ее настиг хриплый шепот.

— Нэнсииииииииииииии…

Холодея от вновь нахлынувшего страха, она обернулась.

Дежурная уже стояла на ногах, но теперь на ней был грязный красный свитер в зеленую полосу, а на руке…

НА РУКЕ КРАСОВАЛИСЬ ЧЕТЫРЕ ДЛИННЫХ ОТТОЧЕННЫХ ЛЕЗВИЯ.

Оскалившись в жуткой, больше похожей на отвратительную гримасу ухмылке, дежурная весело прошептала низким неестественным голосом:

— Не надо бегать по коридору!

Рука ее поднялась вверх, и «когти» тихо звякнули, ударившись друг о друга.

Нэнси развернулась и заторопилась следом за Тиной, изредка оборачиваясь на бегу.

Дежурная, в странной согнутой позе, продолжала стоять, не двигаясь с места, внимательно наблюдая за удаляющейся девушкой. На губах у нее, словно приклеенная, играла дьявольская злобная улыбка.

Нэнси продолжала бежать, глядя на кровавую дорожку. Этот след невозможно спутать ни с каким другим. Он приведет ее туда, где таится разгадка головоломки, и где мертвая рыдающая Тина умоляет о помощи.

На двери подвала белой краской было выведено:

«Учащимся вход воспрещен».

Но след вел туда, за дверь. В глубину подземелья.

Нэнси рванула ручку на себя и шагнула в темноту. Вопреки ожиданиям, когда дверь захлопнулась за спиной, она поняла, что свет здесь все-таки есть. Это были отблески огня. Они шли откуда-то снизу вместе с потоками горячего влажного воздуха.

Девушка осторожно начала спускаться по крутой лестнице, стараясь не оступиться и не сломать себе шею. Шаги отдавались глухим эхом, словно над ней был не низкий потолок, а огромный купол, жадно ловящий каждый шорох. Пройдя несколько пролетов, Нэнси смогла разобрать шум, доносящийся из-под земли. Шипение пара и рев пламени. Чье-то хриплое бормотание и жалобное блеяние ягненка. И еще журчание воды, падающей на пол. Девушка не могла сказать точно, сколько времени она находится в подвале, но по самым скромным подсчетам, она спустилась, по крайней мере, на шесть этажей вниз. А