Подошедшим офицерам показалось, что прижатый мёртвым телом АКМ в любой момент снова готов огрызнуться злым, губительным огнём. Наверное поэтому они встали так, чтобы не находиться в створе автоматного ствола.
Протиснувшийся сквозь их строй Сан Саныч невольно попал на мушку уже мёртвого стрелка. Он заволновался, пытаясь оттеснить своих товарищей вправо, но вдруг поражённо замер. На левом запястье убитого грузина, на лазоревой верёвочке, красовалась крупная нефритовая бусина.
'Та самая – от дурного глаза', – вспомнил прерванный сон Сан Саныч.
Затылочная кость на черепе убитого отсутствовала. Энергии изменивших свою траекторию пуль хватило, чтобы вынести её вон вместе со значительной частью головного мозга. Оставшееся превратилось в подобие взбитого миксером студня.
Майору невольно вспомнился миф, что в серии автоматов АК-74 применяются пули со смещённым центром тяжести. Такой пули никогда не существовало. Но для серийной пули разработчики подобрали её компоненты так, что та теряла устойчивость при попадании в более плотную среду. Попросту говоря – кувыркалась, отдавая энергию поражаемой цели. Результат был более чем нагляден.
Капитан некоторое время стоял, собираясь с духом, выругался и склонился над трупом.
Первым делом он вытащил из-под грузинского милиционера автомат. Бегло осмотрел и презрительно скривился:
– Духи за своим оружием ухаживали лучше!
Отстегнув магазин, передёрнул затвор и ловко поймал вылетевший патрон в воздухе. Продемонстрировав всем зелёную головку пули, заглянул вовнутрь отстёгнутого рожка:
– Нет, это не пуштуны. Грузины и так, как вояки – никакие, а этот ещё и трассеров через раз набил… Любят здесь эффекты да показуху – хлебом не корми!
Разряженный автомат капитан передал ближайшему стоявшему рядом офицеру. Затем достал из висевших за пазухой ножен вчерашний зверского вида нож, попробовал пальцем остроту его лезвия, удовлетворенно хмыкнул и снова склонился над ночным стрелком… Взглянув на замерших офицеров, озорно улыбнулся:
– Ну, кому ушко на память? – и, увидав расширившиеся глаза товарищей, рассмеялся: – Поверили? Зря... Я, хоть и отмолотил в Афгане два срока подряд, до такого не опускался. Это духи так баловались, и менты грузинские не брезгают... За доблесть у них считается над мёртвыми поизгаляться. Такого здесь понавидался – почище Афгана – даром, что бывший Союз.
Он ловко отпорол грузинскому милиционеру погоны, бросил их под ноги и втоптал в глину.
– Разжалован! У офицерского собрания возражений нет? И это правильно!!! На повестке дня два вопроса: что это за сволочь, и куда её теперь девать? Полюбопытствуем? – спросил он Сан Саныча.
Майор, судорожно сглотнув, кивнул.
Десантник ухватил голову грузина за остатки чуба и рывком поднял. Застывшая грязь отпустила с противным чмокающим звуком… Лицо милиционера оказалось практически чистым. Глина к покрывавшей его сальной плёнке не прилипла. Капли вязкой грязи остались только в усах, на бровях и в уголках удивлённо открытых глаз. Два пулевых отверстия у самой переносицы – одно повыше, другое пониже – были плотно закупорены глиной.
Сан Саныч сразу же узнал это, привидевшееся ему во время ночного боя, лицо.
– Ну что, Саня, он?
– У-гху…
– Значит, он... – поразился капитан. – Вот тебе и связист… Ты, земеля, как Лимонадный Джо сработал! Помнишь, такой фильм был? В темноте, по выстрелам, 'отработать' клиента прямо в лобешник… Любит тебя, Саня, Бог Войны! Уастэрджэ по-местному, Георгий Победоносец по-нашему. Впрочем, какой бы Бог не любил – результат на лице!!!
Не отпуская головы грузинского милиционера, капитан, брезгливо морщась, пошарил у него за пазухой. Достал милицейское удостоверение, ещё какие-то документы, затем длинный увесистый мешочек из мягкой чёрной кожи, стянутый на горловине тесёмкой. Разжав пальцы левой руки, отпустил чуб уже ненужного ему капитана. Тот медленно завалился обратно – в грязь.
Сунув извлечённые документы подмышку, капитан заозирался:
– Ни у кого ничего нет – руки вытереть?
Сан Саныч молча полез во внутренний карман кителя за носовым платком:
– Немного пользованный сойдёт?
Капитан хмыкнул и протянул руку.
Кое-как оттерев ладони, он вопросительно взглянул на майора и, получив одобряющий кивок, скатал испачканную материю в плотный комок и щелчком отправил его в ближайшие кусты. Заглянув в удостоверение, по слогам прочел написанное грузинскими буквами имя. Пожевал губами, пробуя его на вкус.
– Как его звали? – поинтересовался у капитана один из соседей Сан Саныча.
– Так себе имечко… Вам всем оно ни к чему, а тебе, Саня, тем более – буркнул десантник.
Сложив документы, он сунул их в нарукавный карман. Скупо пояснил:
– Особистам отдам. Они по таким случаям фактуру собирают.
Пару раз подбросил мешочек на ладони и сразу поскучнел лицом:
– По-моему, я знаю, что здесь…
Развязал тесёмку и осторожно встряхнул раскрывшуюся горловину над ладонью. Из мешочка, словно бы нехотя, вывалилась добрая треть содержимого: золотые цепочки, крестики, кольца, серьги и… зубные коронки. Одна из них – с куском раскрошенного чем-то твёрдым зуба.
Капитана передёрнуло. Он с чувством выругался, торопясь и чертыхаясь, затолкал содержимое мешочка обратно, стянул тесёмкой горловину.
– Та-а-а-ак… Теперь точно руки мыть придётся.
Примериваясь к весу, он снова подбросил злосчастный мешочек на ладони. Поймал его.
– Предлагаю господам офицерам отвернуться, дабы ни у кого не было соблазна. А ты, Саня, для чистоты эксперимента, посмотри – один чёрт тебе через полчаса отсюда уезжать: второй отморозок жив и, наверняка, уже и обо всём доложил. Надо рвать когти!
Офицеры, дружно поняв намерение капитана, отвернулись. Тот, широко размахнулся и, коротко хэкнув, метнул злосчастный мешочек в густо заросший кустарником овражек.
– Ну вот, и дело с концом! Даже на душе легче!
Подумал и добавил:
– Зная эту публику, не сильно ошибусь, если предположу, что второй 'убивец' сбежал, так и не разобравшись, что случилось с его напарником. Думаю, что сейчас грузинские менты ноту протеста сочиняют. Мол, несправедливо обстреляны превосходящими силами МВД СССР! Потребуют выдачи захваченного Москвой капитана – имярек... Наши, естественно, сделают удивлённую морду лица, а чтобы всё срослось надо в темпе убрать улики. Минут через сорок подъедет группа зачистки (из последних афганских ветеранов подобрал), этого бандюгу вывезут за город, а здесь – песочком и глиной следы забросают. Наша задача, товарищи офицеры, в темпе собрать все гильзы… Чего стоим? Вперёд, на зачистку местности!
Через полчаса гильзы были собраны в замызганную пластиковую корзину для мусора, изъятую для этих целей из гостиницы.
Заполняя возникшую паузу, курящее большинство вновь предалось успокаивающему нервы занятию.
– Что с тобой, Сан Саныч? – выпустив длинную струю едкого сизого дыма, поинтересовался один из соседей-капитанов. – Дрожишь, будто из проруби вылез...
– Действительно, Саша, – поддержал второй, – Тебя всего колотит! Брось! Не он тебя завалил! И что-то я не заметил, чтобы ты ночью переживал или смущался. Орёл был, а сейчас, вроде как, и пар подвыпустил…
Обернувшийся на их реплики десантник внимательно взглянул на земляка и, цыкнув на капитанов, выразительно покрутил пальцем у виска:
– Помолчите, идиоты! Что вы в этом понимаете?! – и, подойдя к Сан Санычу, вполголоса