Сан Саныч, стиснув зубы, заиграл желваками:
– Совсем охренели! – буркнул он под нос и в полный голос добавил: – Девушка, раз такое дело – становитесь на моё место. Я мужик крепкий, ещё раз отстоять не трудно! Становитесь! Не стесняйтесь! Я, или вы – народу не всё ли равно?
Застывшая было девушка, немного поколебавшись, двинулась к Сан Санычу.
– Спасибо… – дрожащими губами поблагодарила она его, окончательно растерявшись и из последних сил сдерживая слёзы.
Майор, уступая своё место, успокаивающе коснулся её локтя, кивнул и решительно двинулся в хвост очереди. Услышав истошный, на грани истерики, мужской голос, Сан Саныч остановился.
– Вы здесь не стояли! Подите вон!
Шевчук оглянулся и с изумлением увидал, что протестует не кто-нибудь, а стоявший перед ним тучный чернявый мужчина, которому, казалось бы, должно быть совершенно всё равно – кто и как стоит за ним. Хоть туркмены на верблюдах.
Развернувшись и, до хруста сжав кулаки, Сан Саныч двинулся к нему:
– Ты что там мявкнул, хорёк жирный? – разогревая себя, спокойно спросил он.
– Оккупант! – внезапно выкрикнул мужчина, вероятно вспомнив оставшееся анонимным оскорбление. – Пошёл вон отсюда! Милиция!! Убивают!!!
При этих словах в Шевчуке словно что-то сломалось. Перед мысленным взором мелькнули лица братьев-близнецов – Собчака и Гамсахурдиа. Всплыло лицо убитого в Южной Осетии милиционера. Оно оказалось почти полной копией физиономии верещавшего словно забиваемая свинья тучного мужчины.
Сан Санычу показалось, что в голове щёлкнул невидимый выключатель: он снова был в Цхинвале, в ушах явственно раздавались звуки автоматных очередей.
Ухватив мужчину за отвороты летней куртки, Шевчук, сам не поняв как, оказался на улице. Свежий воздух отрезвил его.
– Оккупант, говоришь? – переспросил он, глядя прямо в расширившиеся зрачки перепуганного борца 'за колбасу'. – Я тебе сейчас покажу, что такое оккупант! Собственным дерьмом захлебнёшься!!!
– Пожалуйста, пожалуйста… – запричитал мужчина, – ради бога! Всё, что угодно…
В воздухе явственно пахнуло фекалиями.
С трудом разжав побелевшие костяшки рук, Сан Саныч оттолкнул поборника справедливости от себя:
– Пшёл вон! Ещё раз увижу – убью!!!
– Спасибо! – обрадовался тот. – Больше – никогда! Честное слово!!!
Сан Санычу стало тоскливо.
Поискав в карманах носовой платок, но так его и не найдя, он вытер вспотевшие ладони об обшлага рукавов собственного кителя.
'Кончилась страна, – пришло ему в голову. – Скоро и здесь на улицах стрелять будут…'
Пакета с хлебом ни в руках, ни рядом не было. Возвращаться за ним в гастроном Сан Саныч не стал. По дороге в общежитие, проходя с тыльной стороны хлебного магазина, он мрачно сунул водителю разгружавшегося хлебного фургона красный, с портретом Ильича, червонец:
– Буханку хлеба! Без сдачи! – и добавил в уже удалявшуюся спину. – Две!
Ужинали майоры обнаружившейся в чемодане Шевчука тушёнкой и баночкой консервированного сыра из состава высокогорного спецпайка. Пол-литра коньяка, отлитого из его же канистры, сняла возможные вопросы о причине столь скудных результатов похода Сан Саныча по ленинградским магазинам.
В Ленинграде был самый разгар белых ночей.
До августовского путча оставался ровно месяц.
«Знать технику связи, как Семён Михайлович Буденный и бегать – как лошади его первой Конной!» – этот лозунг родили вовсе не ёрничающие академические острословы. Укомплектованная «дядьками за тридцать» Академия связи уже добрый десяток лет удерживала пальму первенства по военно-спортивной работе среди ВВУЗов пятимиллионной Советской армии. Рязанское воздушно-десантное – безнадёжно отставало. Тот факт, что требования и нормативы у десантников были гораздо более жёсткими, при подведении итогов в расчёт не брался – «кто на кого учился!»
После первых дней организационной суеты, в пятницу, в загородном лагере Академии, был объявлен 'прикидочный' трёхкилометровый кросс. Не уложившиеся в норматив абитуриенты попадали в 'чёрный список' и безжалостно отсеивались на первом же вступительном экзамене. Факультеты вели друг с другом беспощадную войну за спортивные показатели. Их руководству были нужны спортсмены, а не умники. В постижение учебных дисциплин факультетское начальство не вмешивалось. Учёба была личным делом самих слушателей и преподавателей-предметников.
Спортивная лихорадка в Академии зашла настолько далеко, что за год до описываемых событий, некий майор из Забайкалья – получив предельно жёсткий инструктаж от своей супруги относительно перспектив их семейной жизни среди сопок Бордзи – перестарался. Подстёгиваемый страхом непоступления, отвыкший от регулярных физических нагрузок организм не выдержал. Майор скончался перед финишной чертой от острой сердечной недостаточности.
Сан Саныч не умер. На вожделённую 'тройку' он вложился с минимальным двухсекундным запасом, а посему был определён Начальником Факультета 'на большой круг'. Означало это, что Шевчуку, закончившему военное училище 'с отличием' сдать первый экзамен 'на отлично' и закончить на этом вступительный марафон – не светило.
Сразу же после кросса, его, ещё не отдышавшегося, вызвал к себе Начальник Факультета и жёстко отчитал по поводу крайне неудовлетворительной физической формы.
– Даже не думайте, что вам поможет ваш 'красный' диплом! Если к окончанию экзаменов, на официальной сдаче физической подготовки, покажете такой же отвратительный результат – в Академии вам не учиться! – подытожил Начфак. – Поедете назад, в войска прохлаждаться! Вам понятно?
– Я понятливый, – ответил Шевчук, глядя Начальнику Факультета прямо в глаза.
В загородном лагере, приехавших из войск офицеров разделили по абитуриентским группам. Первым экзаменом группе Сан Саныча определили «Специальность». Перед заходом в экзаменационную аудиторию, ему, по какому-то наитию, привиделись вопросы экзаменационного билета. Второй вопрос у толком не готовившегося к поступлению Шевчука, вызвал панику. Прослужив большую часть времени на стационарных узлах, он напрочь забыл значившиеся в вопросе значения технических характеристик полевых кабелей. В каждодневной практике майору хватало самых общих знаний об их типовом использовании и о распайке проводников в полумуфтах.
Сан Саныч заметался, выхватил у кого-то из готовившихся к заходу абитуриентов конспект, наскоро пролистал и, найдя нужную табличку, впился в неё взглядом.
Спустя минуту его пригласили на экзамен.
Взяв билет, Шевчук чётко назвал его номер, озвучил содержание вопросов и подытожил:
– Вопросов по экзаменационному билету не имею! Разрешите приступить к подготовке?
Опешивший Председатель Комиссии встал, обогнул стол и, подойдя к Сан Санычу, изъял так и не перевёрнутый им билет. Надев очки, поднёс его к глазам:
– И в самом деле, – растерянно отметил он, – билет №7, и все вопросы совпадают…
Развернувшись к остальным членам комиссии, добавил:
– Нет, действительно, коллеги… Я этой ночью все билеты сам, своими руками резал! При вас же, этими же руками, раскладывал… И напечатано так, что не просвечивает…
Он посмотрел сквозь тыльную сторону билетного листка на светящуюся на потолке лампу дневного света:
– Ничего не видно!.. Майор, а ты, часом, не экстрасенс?
– Бывает, товарищ полковник! Но к теме экзамена это отношения не имеет! Прикажете взять другой билет?
– Зачем же? Идите готовьтесь!
Шевчук, чувствуя неловкость экзаменатора, решился:
– Товарищ полковник, разрешите первый вопрос и практику сдать без подготовки?!
– Бога ради… – окончательно растерялся полковник.
