успел много повидать, пока его не вынудили вернуться назад кончающиеся ресурсы. Но виденное им не служило доказательством того, что внутри Асгарда продолжала существовать разумная жизнь. Необходимо было доказать, что если здесь и произошла война, то она не истребила жизнь окончательно.
Сценарий капитана по-прежнему представлял собой возможную альтернативу. А если она была права, тогда теплая, обитаемая часть Асгарда, куда мы направлялись, могла оказаться гораздо опаснее, чем я раньше предполагал.
Тем временем мы подошли к следующей стене.
Выглядела она так же, как и большинство стен в уровнях: заиндевевшая, закругляющаяся, без окон. Перед нами находилась дверь, которую Саул вскрыл при помощи лома и горелки, поэтому она представляла собой узкую, с рваными краями, темную дыру. Приближались мы к ней с большой осторожностью, поскольку это было идеальное место для очередной ловушки Мирлина. Вероятно, именно по этой самой причине мы так ничего и не нашли. Андроид, вероятно, посчитал, что раз уж он сумел добраться сюда не будучи пойманным, то он, стало быть, уже в доме, где сухо и тепло. Начав путь со дна шахты, он будет теперь действовать самостоятельно, и единственное, что ему останется делать, — это заметать следы.
Коридоры за стеной были точно такие же, как и во всех остальных комплексах, но за дверями, вскрытыми Саулом, нас ожидало такое, чего раньше мне видеть не доводилось. Во-первых, комнаты вовсе не были пусты. Здесь было достаточно всяких штучек, чтобы сделать Саула богатым даже без открытия шахты.
Стены были заставлены плотно набитыми складскими полками, причем там имелись отделения для экспонатов и большое количество оборудования с дисплейными экранами, клавиатурой и приборными досками. Даже стулья оставались на своих местах. Были там моечные раковины и банкетки, а также герметичные камеры с ручными манипуляторами. И огромное количество стеклянной посуды.
Очевидно, в это место пещерники собирались вернуться. Так же очевидно было и то, что их здесь не было очень и очень давно.
— Это лаборатория, — произнес Крусеро, разглядывая одну из больших комнат.
— Несомненно, — отозвался я, думая о другом. В этот момент я как раз изучал большие стальные ящики, которые могли быть холодильниками, печами, лучевыми камерами или автоклавами.
— Это биологическая лаборатория, — уточнила Сюзарма Лир.
Я мог поклясться, что воображение рисовало ей ряды лаборантов, пытающихся разрешить проблему защиты замкнутого мира от чумной атаки и… потерпевших поражение.
— КИЦ заплатил бы за все это бешеные деньги, — сказал я. — Если здесь и имел место грабеж, то внешне этого не заметно. Возможно, они прикрыли свои работы, но готовы возобновить их в любой момент. Во всех остальных местах они не оставили после себя практически ничего, что могло бы представлять какую-то ценность.
Но даже в этом случае на окружающем не лежала печать заброшенности. Слишком все аккуратно. Не была панического бегства; какая бы работа тут ни велась, она была доведена до конца. Создавалось впечатление, что стоит повернуть какой-то выключатель, и жизнь снова закипит. Но оно было обманчивым.
Халекхан ткнул пальцем в перчатке в одну из клавиш, словно сейчас должен был раздаться щелчок и засветиться экран. Но клавиши намертво примерзли, и какая бы информация ни хранилась в кремниевых чипах компьютера, она давно уже превратилась в хаос. Даже при двадцати градусах по Кельвину — а холоднее здесь не было — энтропия потихоньку брала свое. Электронные системы могут жить миллионы лет, потому что кремний — прочный материал, но ими надо пользоваться и проводить профилактику. Неестественное бездействие глубокой заморозки не является лучшим консервантом, как мог бы кое-кто подумать.
— Не будем терять времени, — энергично сказала капитан. — Вот вернемся, тогда играй сколько влезет. У нас есть работа, помнишь?
Я не протестовал. Мне не менее страстно, чем ей, хотелось найти шахту, хотя по совершенно другим причинам.
Лаборатории были прекрасны, но по сравнению с тем, что могло ожидать нас внизу, они теряли всякое значение.
Итак, мы пошли дальше, минуя двери, которые Саул не успел вскрыть, и едва заглядывая в те, что он все-таки открыл. Только возле одной я ненадолго задержался, уступив собственному любопытству, — когда я оказался перед герметичными прозрачными боксами, где ручные манипуляторы застыли над немногочисленным оборудованием: пипетками, пробирками и колбами. Здесь лежал отпечаток некоторой небрежности — бросающейся в глаза и многообещающей. То, что было внутри герметичных боксов, последнее, над чем работали пещерники, прежде чем спуститься в глубокую лифтовую шахту, возможно, унесшую их всех к загадочному Центру.
Пока я стоял здесь. Серн ушел вперед, изучая дорогу на предмет ловушек. Натянутых веревок он не нашел, зато обнаружил шахту.
Он крикнул, чтобы мы скорее шли к нему, но сам находился вне пределов видимости. Через некоторое время мы все же нашли его. Если у нас и возникал вопрос, находится, ли Мирлин все еще впереди нас, то теперь ответ был ясен. Вглубь свисали две сплетенные веревки, а вокруг валялась куча брошенного оборудования. Это было оборудование из моего вездехода. Саней не оказалось Мирлин был достаточно силен, чтобы тащить все, что нужно, на себе.
В шахте гулял сквозняк. Через скафандры он не ощущался, но его действие было заметно в коридоре, где часть льдов начала пучиться и таять. То был единственный уголок третьего уровня, начавший прогреваться, хотя наши приборы говорили, что эффект пока слишком слаб. Здесь работал вытяжной эффект, когда теплый воздух поднимается по трубе с чрезвычайно холодным верхом. Саул просверлил лишь небольшое отверстие в двери на дне шахты, но наблюдаемый нами воздушный поток свидетельствовал, что сейчас брешь гораздо крупнее. Мирлин явно расширил дыру настолько, чтобы она смогла пропустить его.
Нам удалось заметно нагнать его, несмотря на задержки, вызванные одной настоящей и несколькими фальшивыми ловушками, поэтому я был уверен, что наше преимущество позволило бы поймать любого нормального беглеца. Однако андроид все время обгонял нас на полтора шага. Вслух я этого не говорил, но надеялся, что мы никогда его не настигнем. — Похоже, вниз нам придется спускаться глубоко, — сказал я. — Конечно, можно сигануть туда очертя голову, но прежде следует укрепить на веревках люльку с лебедкой. Рано или поздно нам придется возвращаться, а мысль лезть вверх на руках меня не очень вдохновляет. Температура здесь достаточно высока, чтобы установленные тали не примерзли, но человека наверху в любом случае оставить придется.
— Зачем? — спросил Крусеро.
— Если этого не сделать, — вступила в разговор капитан, — то бандиты, идущие за нами по пятам, могут устроить засаду и сидеть, дожидаясь нас. Кто-то должен защищать это место и расставить несколько ловушек вроде той, которую андроид приготовил для нас. Бели это не поможет, ему придется напасть на ублюдков сзади. Я не против, чтобы они проследовали за нами вниз и там мы встретились бы с ними на равных, но я не хочу, чтобы они перебили нас по одному, когда мы начнем подниматься. О'кей?
— Нужен доброволец? — спросил Серн.
— Нет, — ответила она. — Я оставляю Крусеро. Объяснять почему, она не стала. Что ж, это одна из прерогатив капитанского звания. Думаю, Крусеро испытывал смешанные чувства насчет этого задания, но ее логику он понял правильно. Такого любопытства, как у меня, — что там, внизу? — у него не было, поэтому он не выл от досады, что упускает возможность выяснить это. Вероятно, его больше заботила численность отряда Амары Гююра, посланного за нами, и сможет ли один несчастный лейтенант сдержать их всех.
— Они всегда служат тому, кто стоит и выжидает, — заверил я его.
Он не рассмеялся.
— За работу, — сказала Сюзарма Лир.
Мы начали готовиться к спуску в бездну — из седьмого круга ада в то, что, как я предполагал, окажется преддверием рая.
По природе я не оптимист, но когда мы закрепили на веревках люльку, то меня охватил прилив
