воодушевления. Я действительно надеялся, что нахожусь на пути в рай, где люди правят как боги; и заманчивая таинственность центра планеты мощно держала меня цепкой хваткой.
Но, как заметила звездный капитан, иногда одной надежды недостаточно.
Очередной спор возник, как только мы закрепили на канатах платформу и готовы были начать спуск первого посланца Земли в сердце Асгарда. Первым хотел быть я, но меня отстранили. После короткого спора им оказался Серн. Очевидно, капитан боялась, что Мирлин залег на дне шахты и ждет, когда нас можно будет расстрелять по одному. Она милостиво разрешила мне пойти третьим, после нее, перед Халекханом.
Не то чтобы ее логика мне абсолютно претила, но ждать для меня было просто невыносимо. Спуск Серна в глубины занял довольно продолжительное время, а еще больше — подъем люльки на поверхность, после того как он благополучно высадился. Точно глубину шахты я определить не смог, но по моим прикидкам она составила порядка семи тысяч метров. Заноза — по сравнению с радиусом планеты, но очень глубокая, как самые глубокие шахты на Земле, и достаточно глубокая, чтобы вместить в себя уровней двести, если только они попадались по пути.
— Почему в шахте нет лифта? — спросил Крусеро, когда мы вытянули люльку на поверхность.
— Хороший вопрос, — сказал я. — Возможно, все, что от него осталось, это куча лома внизу. Серна мы спросить не можем, — радиосигнал через шахту не доходит. В шахте нет ни кабелей, ни каких-либо приспособлений на потолке, чтобы его подавать. На противоположных стенах расположены жесткие пазы, в которых могла бы ходить кабина. Но с первого взгляда не скажешь, как она была закреплена и откуда подавалось питание.
Даже если ниже уровня, на котором сейчас Серн, нет пути, — сказал я скорее самому себе, чем своим компаньонам, — эта шахта даст нам доступ к двум сотням уровней, каждый из которых имеет пещерную систему размером с целую планету. Чтобы изучить их, потребуются столетия. Здесь может затеряться вся человеческая раса, не то что один андроид.
'А когда сюда доберутся тетраксы, — добавил я про себя, — у нас будет переправа номер два, но не снаружи, а внутри планеты. И вся галактика на Асгарде устремится их исследовать. Того, что было прежде, уже не будет никогда. Никогда'.
Тут я, пожалуй, немного опережал события. Впереди был андроид-убийца, представлявший каким-то таинственным образом угрозу всей моей расе. Сзади преследовала банда гуманоидных крокодилов, жадно стремившаяся использовать это открытие в своих отвратительных целях. А сам я находился посреди героев Военно-космических сил, объятых лихорадкой всеобщего геноцида и по-своему спятивших. Ничто вокруг не внушало ощущения безопасности, и стоило мне замешкаться в подобных обстоятельствах, как вряд ли я тогда встретил бы с радостной уверенностью будущее; и все же внутри меня сидело чувство, что мне предначертано судьбой пережить некий триумф и ликование, поэтому по мере возможностей потворствовал собственным устремлениям.
Когда капитан оказалась на середине пути вниз, обнаружилось, что она может слышать Серна и одновременно поддерживать контакт с нами, поэтому удалось наладить своеобразный связной мост.
— Он говорит, что здесь то ли рыхлая земля, то ли что-то похожее, наросшее на стенах, — сообщила она. — Никаких признаков андроида — тот без труда пробился в дверь… ш-ш-ш… Снаружи идет тусклый свет — только не электрических лампочек… возможно, искусственная биолюминесценция, о которой ты говорил. Какой-то коридор… без признаков недавнего пользования… ш-ш-ш…ш-ш-ш… возле шахты нет остатков сломанного лифта… ш-ш-ш… ш-ш-ш-ш…
Обмен длился недолго и принес больше разочарования, чем информации. Голос звездного капитана утонул в статических шумах, и испытание моего терпения началось с новой силой.
— Негусто, да? — насмешливо сказал Крусеро.
— Если бы мне предстояло встретиться лицом к лицу с бандитами Амары Гююра, — со злостью ответил я ему, — я бы сильно беспокоился.
— Я натренирован в партизанской тактике, — заверил он меня. — Убивать их всех мне не придется, их надо остановить, расставив ловушки. Если удастся взорвать их ко всем чертям и уйти, это будет прекрасно. Если нет, я пущу их в шахту, а там уже капитан о них позаботится. Все, что мне надо сделать, это убедиться, что они не поставили здесь капкан… и остаться в живых. Обо мне не беспокойся, боец. Я свое дело знаю, посмотрим, как ты справишься со своим.
Я ничего не ответил. Что хотел, то и получил.
— Пушку возьмешь? — спросил лейтенант после некоторой паузы. Он протянул мне пистолет- огнемет.
— У меня нет места на поясе, — сухо ответил я. И это была не отговорка. На мне висела целая гроздь различного инструмента.
Тем временем вернулась люлька, и настала моя очередь спускаться вниз. Я с радостью полез в нее, полагая, что вот это — настоящее дело. Военные маневры были, как я считал, испокон веку самым неинтересным занятием. Все прожитые годы готовился я к этому моменту, даже если первые двадцать — двадцать пять из них сам того не сознавал.
И идея приехать на Асгард тоже принадлежала не мне — мой друг Микки Финн долго меня уговаривал, впрочем, точно так же, как всех, кто с нами отправился. Но я знал, что Микки Финн послужил в данном случае перстом судьaы. Все, что до сих пор делал или обдумывал Майк Руссо, было не более чем подготовкой к этому спуску… этому проникновению… И я намеревался насладиться им в полной мере.
Спускаясь в темноту и вращаясь туда-сюда градусов на шестьдесят вместе с люлькой, я воображал себя человеком фаустовского архетипа, жаждущего знаний и богатства, ради которых я закладывал собственную душу.
Сладчайший вкус иллюзии ни в коей мере не портило окончание самой древней версии этой истории, когда Фауст в результате попал в ад.
Помещение — если это можно назвать помещением, — куда в конце концов спустился лифт, сразу же принесло горькое разочарование. Оно было пусто, как и сказал Серн, а стены покрывало нечто очень похожее на обычную землю. Нельзя сказать, что он вел себя необщительно, рассказывая об этой земле и о результатах исследования всего видимого пространства. Но свет здесь действительно был, вероятно — биолюминесцентный, эманирующий из стен и потолка.
Еще там была дверь. В ней зияла дыра, через которую мог пролезть человек, очень большой человек, — но края ее были выгнуты на место, так что в результате осталась довольно узкая щель. Сюзарма Лир и Серн даже не попытались ее расширить. Они сидели внутри, внимательно изучая — что за ней.
Я хотел было пройти, но капитан остановила меня. Она решила дождаться Халекхана, чтобы идти всем вместе. Я столько ждал, что подождать еще немного ничего не значило, но все равно был сильно раздосадован.
Тогда я поиграл лучом головного фонарика по стенам, а затем более тщательно осмотрел дно шахты. Пол казался достаточно твердым; пазы уходили прямо в него.
— Вот туда-то лифт и ушел, — тихо пробормотал я. Говорил я это самому себе, но услышал Серн.
— Куда? — спросил он. Я показал вниз:
— Туда.
— Здесь твердая поверхность, — сказал он. — Это дно. — Да, сейчас она твердая, — согласился я. — Но можно заметить, что она — всего лишь пробка; посмотри на мениск возле стен. Должно быть, раствор, который они сюда закачали, очень долго затвердевал. Естественно, кабину они опустили под пробку, чтобы продолжать дальше ею пользоваться.
— Ну и что? — спросил он.
— А то, — устало ответил я, — что внизу еще есть уровни. И мы вовсе не добрались до настоящего центра — пока не добрались.
Как обычно, мысль у меня работала быстрее, чем язык. Здесь они шахту замуровали. Почему? Потому что это последний из заброшенных уровней? Продолжает ли цвести цивилизация Асгарда под нашими ногами? Всеми потрохами я чувствовал — должна. Вот она где, Валгалла — обиталище богов, куда попадают герои, когда докажут, что они того достойны. Мне хотелось встать на четвереньки и прислониться ухом к
